Читать «Полное собрание сочинений. Том 7. Операция «Примула»» онлайн - страница 320

— Хотите, я поищу что-нибудь другое?

— Я буду откровенен с вами, мсье Прадье. Более всего мне хочется, чтобы вы оставили меня в покое. И если мне захочется пить, я буду пить. Захочется играть в покер — буду играть в покер. Хочу, чтобы за мной, наконец, никто не следил!

Он несколько раз с силой ударил кулаком по подушке.

— Осточертело все, осточертело… и сам я себе надоел, и вы мне надоели, и это идиотское ремесло. Дали бы наконец хоть сдохнуть спокойно.

Он повернулся ко мне спиной. Обиженный и страшно обеспокоенный, я бесшумно удалился. Уже выйдя на лестницу, я услыхал, что за мной кто-то бежит. Это был он. Он схватил меня за руку.

— Мсье Прадье… Прошу вас… Извините меня… Тоска напала. Не стоит обращать внимания. Вернитесь.

Он чуть ли не силой втащил меня обратно в комнату.

— Иногда теряешь голову. Как подумаю, что я был всеми уважаемым врачом!.. Мне следовало остаться в Клермон-Ферране. В конце-то концов, что со мной могло случиться?

— Вас могли расстрелять.

— Неужели!.. Впрочем, возможно, вы и правы. Что стало с моими друзьями… из клуба?

— Бертуана казнили. Других приговорили к тяжкому наказанию.

— А Арманда? — спросил он.

Вопрос застал меня врасплох. Сказать ему правду не представлялось возможным. Он был не в состоянии спокойно выслушать ее. Мы бы сцепились, я это чувствовал.

— Мадам де Шатлю?.. Честное слово… Я точно не знаю. Я так давно не был в Клермон-Ферране.

— Впрочем, какое мне дело? — сказал он. — А вы, мсье Прадье? Я даже не спросил вас, женаты ли вы и есть ли у вас дети?

Он прошелся по комнате, сунув руки в карманы и опустив голову.

— Я думал только о себе, — продолжал он. — Я сам себе противен. Но что я могу поделать? Кому я нужен? А?

Он остановился передо мной.

— Знаете, какая мысль не дает мне покоя?.. Я мог бы стать знахарем. Законом это не запрещено. Кое-кого я смогу подлечить. Диагноз поставить я сумею, это, в общем-то, не забывается. Взять хотя бы вас, к примеру. Да у вас на лице написаны все признаки острой депрессии. А вы, конечно, никогда не обращались к врачу.

— У меня нет времени.

— Моя идея вам кажется нелепой?

— А почему вы не осуществили ее в Рио?

— Потому что там на каждом углу колдуны, маги и знахари.

— Давайте говорить серьезно, — сказал я, встав и положив руки ему на плечи. — От работы, предполагающей многочисленную клиентуру, придется отказаться раз и навсегда. Стоит ли еще раз объяснять, почему?

— Вас смущает мое лицо? Но лицо можно изменить. Для этого существуют хирурги.

— И вы сами за это заплатите? Хочу вас сразу предупредить: я не богач, а расходы у меня огромные. Да и потом, кто, кроме проходимцев, станет перекраивать свое лицо. Будет вам, Плео! Какого черта, в самом деле, держитесь!

Еще несколько минут я пытался успокаивать его пустыми словами. А сам все отчетливее понимал, что оба мы зашли в тупик. И все-таки, когда я уходил, он немного повеселел. Я же чувствовал себя совсем опустошенным, словно отдал ему все свои силы, всю энергию. Я даже подумал было сказать Арманде правду. Помнится, я остановился в каком-то кафе, пытаясь подвести некоторый итог, определить размеры надвигающейся катастрофы: а) Арманда устроит шумный бракоразводный процесс, б) из партии меня с треском выгонят, в) начнется расследование моей деятельности во время Сопротивления, г) Плео арестуют и будут судить — это неизбежно, — да и меня в покое не оставят, д) я не только потеряю депутатский мандат, мало того, — меня исключат из всех ассоциаций, в которые я вхожу. Даже место учителя найти будет нелегко. Я рисую тебе эту картину, чтобы ты понял, в какое ужасное положение я попал. И мне хочется верить, что в тот момент, когда ты будешь читать эти строки, ты не отвернешься от меня, возмущенный обманом, который я будто бы совершил. Ведь если я сумел правильно все объяснить, то ты понял, что это вовсе не было обманом. Еще менее того — двурушничеством. Это… не знаю, как лучше сказать… Это была маска, которая в силу сложившихся обстоятельств оказалась у меня на лице, а сейчас те же самые обстоятельства заставляют меня срывать ее вместе с кожей, мясом, нервами, вместе со всем, что еще так недавно являло собой образ честного человека.