Читать «Интендант третьего ранга. Herr Интендантуррат» онлайн - страница 324

В грудь ударило, словно палкой. Мир вокруг сжался, сузившись до малой светлой точки, но потом и та исчезла. Крайнев упал лицом в песок. Мягкий, пахнущий прелью…

Эпилог

— Ему повезло, — сказал Гаркавин. — Пуля пробила грудь, когда сердце сократилось. Иначе до госпиталя не довезли бы…

— Пуля застряла в лопатке, извлечь не удастся, — сказал Нестерович, опуская рентгеновский снимок.

— Не страшно! — возразил Гаркавин. — У меня три осколка в бедренной кости — и живу! Главное, операция прошла успешно.

— У вас хорошие хирурги, — сказал Нестерович.

— Навострились! — согласился Гаркавин. — Со всей страны огнестрел везут, главным образом с Кавказа.

— Как его состояние? — спросил Федор.

— Стабильно тяжелое. Без сознания. Искусственная вентиляция легких.

— Настя у него?

— Да.

— Не гоните ее!

— Ее прогонишь…

Оба замолчали.

— Непонятно, что там произошло, — сказал Гаркавин минуту спустя. — Впрочем, это как раз ясно. Но как он смог переместиться с пулей в груди?..

Федор ничего не сказал.

— Это не была шальная пуля, — продолжил Гаркавин. — Правое плечо — сплошной синяк от приклада. Стрелял до последнего. Почему?

— Заигрался!

Гаркавин посмотрел недоуменно.

— Что может быть интересного для вашей службы в прошлом? — спросил Нестерович.

— Выяснилось, что многое.

— Например?

— Вы, Федор Семенович, — хирург с мировым именем, — сказал Гаркавин. — Сколько жизней спасли? Тысячу, две?

— Не считал.

— Но все же?

— Пару тысяч наберется.

— Слышали об операции «Багратион»?

— Кто ж не слышал?

— Помните: два сходящихся удара, стремительное развитие наступления, сотни тысяч убитых и пленных гитлеровцев — их потом по Москве прогнали, и все это при весьма скромных наших потерях. Я бы сказал: непривычно скромных. Немцы до последнего дня не подозревали о наступлении Красной Армии. Над обеспечением скрытности работали тысячи людей, но все могло пойти прахом, не узнай Крайнев одну тайну. Не уполномочен раскрывать подробности, но добытые им сведения были своевременно переданы в Ставку, а та приняла надлежащие меры. Тысячи, десятки тысяч красноармейцев и офицеров уцелели. Вы, Федор Семенович, делаете операции на сердце, спасаете главным образом немолодых людей. Продляете им жизнь. Это важно, это нужно, но в 1944 году уцелели пацаны. Восемнадцать-двадцать лет, армия сплошь состояла из таких. Вернулись домой, женились, родили детей… Сколько тысяч потомков тех солдат живут сегодня, не зная, кому обязаны? И ведь не узнают… Как руководитель операции, я недоволен поведением майора Крайнева, пошедшего на неоправданный риск. Но как офицер понимаю.

— Я могу навестить его? — спросил Федор.

— Разумеется! — пожал плечами Гаркавин.

Они вышли из кабинета и зашагали просторными коридорами госпиталя. Попадавшиеся навстречу врачи и медсестры с любопытством смотрели на Нестеровича, его явно узнавали. Некоторые здоровались. Федор вежливо кивал в ответ. Они свернули за угол и остановились у белых дверей из пластика. Рядом стояла кушетка. На ней, привалившись к стене, сидя спал старик: седой, в смешной круглой шапочке на макушке.