Читать «Всеобщая история любви» онлайн - страница 262

На следующей неделе при каждой высадке на берег нас встречали островитянки, преподносившие нам плотные благовонные гирлянды, сплетенные из плюмерий и трав. Через несколько часов цветы вяли, но это не останавливало местных жительниц, и они снова плели гирлянды или носили их до тех пор, пока те не высыхали, а встречая приезжих – надевали их им на шеи (пусть даже и на несколько часов, в течение которых сохранялся недолговечный, экстравагантный и всепроникающий запах).

О религиозной любви

Здание миссии Святого Хавьера дель Бака – превосходнейший из сохранившихся образцов архитектуры испанских колониальных миссий, властвовавших в пограничной Америке. Оно парит, как мираж в жару, в предместье города Тусона, в штате Аризона. Местные индейцы и их предки дали ему множество имен – таких, как «Белый голубь пустыни», «Меренговый свадебный торт» или «Крахмальный чепец монахини, в котором собираются воды». Ведь под неистовым солнцем пустыни и даже в сезон дождей, когда струящаяся с неба вода становится плотной, как студень, он выглядит потусторонне и сверхъестественно. Ослепительно-белый, украшенный огромными каменными львами и завитушками, собор миссии – самое высокое строение на много километров вокруг. Тщательно отделанный извне, богато украшенный внутри, он возвышается, словно на фоне театрального задника, среди кактусов, пыли и одноэтажных домиков резервации как нечто космическое, упавшее с неба.

Отец Эусебио Франсиско Кино, иезуит из Тирольских Альп, приехал в эту пустынную местность из далеких – почти таких же чуждых, как космос, – земель в 1700 году и решил построить здесь свою миссию. По-индейски деревня называлась «бак» – «место, где бьют родники», и поэтому он объединил это слово с именем своего святого покровителя – Франсиско Хавьера, – и в результате возникло нечто кросс-культурное и мелодическое: святой Хавьер дель Бак. Хотя отец Кино заложил основание церкви в 1700 году, на деле ее продолжали строить до 1797 года. Почти два столетия церковь была тесно связана с жизнью индейцев папаго.

Здание миссии сложено из обожженного на солнце кирпича. Снаружи оно оштукатурено, окрашено и скреплено известковым раствором, а украшающая его резьба на досках мескитового дерева сделана вручную. Оно высится и играет тенями под лучами солнца. У собора есть свой внутренний дворик в окружении крытых аркад. Есть колодец, деревья, служащие шпалерами, скотный двор, колокола, разносящие повсюду свой звон. В целом собор производит призрачное впечатление миража. А внутри он еще удивительней – причудливое смешение византийской, мавританской и позднемексиканской барочной архитектуры, включая причудливой формы тромпы в куполах, запертые на висячие замки деревянные двери, которые никогда не откроют – разве что тем, кто проходит через стены или уже отправился на небеса. Под окнами растянулся огромный багряный питон, шкура которого окрашена в огненно-красный цвет. Дюжины рядов деревянных сидений со спинками в виде резных полумесяцев, и все они обращены вперед, словно смотрящие на алтарь вечные прихожане. Резное темно-красное сердце, украшенное бело-зеленой гирляндой, помещено на одной из балок вверху, и через его центр проходит трещина. Это работа времени, а не результат страданий живого существа, но разве об этом скажешь верующим? Синие волны вздымаются и катятся вдоль всего свода на узком фризе, окаймленном тоненькой красной жилкой. А главный алтарь! Его резные деревянные столбы в стиле барокко с красными и золотыми инкрустациями на вид чем-то напоминают часовой механизм. Здесь представлены изваяния всех апостолов и Бога Отца, Девы Марии, святого Игнатия де Лойолы и святого Хавьера. Стены собора почти двухметровой толщины, как в склепе. От вида квадратных в сечении и сужающихся кверху позолоченных колонн рябит в глазах и щемит сердце. Сегодня, прямо напротив алтаря, расхаживает, словно дьявол во плоти, черная собака, и звучит, отдаваясь эхом, записанная на магнитофон месса, совершаемая братией монастыря и местными индейцами.