Читать «Луна звенит» онлайн - страница 159

Время тянулось медленно. Люда давно успокоилась, но ей было жаль себя. И обидно было. Она, как от комаров, закрывалась с головой от ветра и лишь изредка выглядывала из своего укрытия, надеясь увидеть огни села… И наконец увидела их. Огни были далекими и радостными, и Люде казалось, что они не приближаются, а, наоборот, все дальше и дальше уходят от лодки и меркнут. Потом она поняла, что огни закатываются за холм, на котором стояло село. И вот все они погасли, и только желтое и очень смутное сияние осталось над холмом… И уже не глазами, а незнакомым каким-то чувством Люда поняла близость берегов и подумала, что чувство это оттого возникло, наверное, что звук мотора, отдаваясь в берегах, раздавался глуше теперь, чем там, на открытой воде, и еще оттого, что теплом повеяло с невидимого берега… А когда они плыли мимо черных свай разрушенного моста, звук мотора с перепадом отдавался в этих близких и видимых сваях, словно рядом шла другая такая же лодка с мотором.

Люда оглянулась на эти уплывшие в темень сваи и увидела сгорбленную фигуру Пухарева. И тогда она удивленно и с какой-то гордостью за него подумала: «Как же он видит в такой-то тьме?»

Теперь на берегу хорошо были различимы дома с горящими окнами, видны стволы деревьев около этих окон и изгороди.

«Ну, вот как хорошо, — подумала она опять. — Приехали…»

И увидела Пухарева, который напряженно тянулся вверх, стараясь разглядеть узкое русло заросшей речки. Ей стало смешно, и она вдруг подумала с благодарностью: «Вот ведь ловкий какой! А я, наверное, дура… И как мне это слово гадкое подвернулось! Ужасная дура! Он, конечно, обиделся…»

Но подумала Люда об этом случайно и без тревоги, потому что тут же подумала, как ей хочется есть и как хочется выпить чашку горячего чая. И когда она сошла на берег, то хотела сказать Пухареву просто и по-хорошему, будто ничего не случилось: «Я так проголодалась, Петушок!»

Но он первым спросил:

— Ты обиделась?

— Я уже все позабыла. Ты знаешь, как хочется есть! Просто ужас! А тебе?

— Ты не сердись на меня, — сказал он хмуро. — Ступай. Я еще долго здесь провожусь.

— Ну как же ты один? — сказала Люда. — Я подожду.

Он торопился, и ждать ей пришлось недолго… Она несла его ружье и убитого чирка, у которого уже закостенела тонкая шейка.

В клубе стеклянно играла музыка и слышны были голоса. Но и музыка и голоса звучали где-то в вышине, как будто вылетали из колокольни.

Пухарев, согнувшись, нес на плече тяжелый мотор.

— Ну что, — спросил он, — скоро уедешь?

А она удивилась:

— Да как же я уеду? Ты говорил, что карантин… Меня ведь, наверно, не пустят?

— Да нет, — сказал он устало. — Это меня ребята разыграли… Карантин, говорят… За водкой я в город собирался… Вот они и… это самое… пошутили.

…И так же, как недавно в лодке, в непроглядной этой тьме, которая здесь, возле огней, казалась еще гуще и непроницаемей, у Люды закружилась голова.

— А ты испугалась? — спросил Пухарев. — Ладно, давай-ка ружье. Неудачная была охота.

Люда, не понимая, ждала чего-то.