Читать «Записки о «Третьем рейхе»» онлайн - страница 82

В огромных залах ресторана устраивались различного рода вечера — встречи журналистов с руководящими германскими деятелями. Сюда нередко захаживали Геббельс, Дитрих, чтобы произнести очередные «речи-директивы» для иностранных журналистов об общей журналистской «морали и этике», требующей уважения к той стране, в которой пребываешь. Журналистам то и дело напоминали о том, что им в Германии созданы идеальные условия для работы и что их долг — давать «объективную», то есть благоприятную для германского правительства, информацию.

В этом же клубе редакция геринговской газеты «Националь цайтунг» (берлинское издание) регулярно проводила свои «четверги», на которые приглашала лишь небольшую группу журналистов, главным образом представителей крупнейших агентств. С установлением «дружественных» советско-германских отношений меня приглашали на эти «четверги», которые обычно сводились к более обильным, чем в других ресторанах, обедам. Обеды оплачивала редакция, журналисты же лишь отрывали талоны от своих хлебных и мясных карточек. После обеда редакция угощала каким-либо выступлением «у камина»— то беседой с министрами, представителями штабов СА, СС, то рефератом какого-либо нацистского идеолога.

Таким образом, и здесь представителей влиятельнейших газет и агентств нацисты не оставляли в покое.

Вспоминаю встречу в этом клубе с Геббельсом. Не помню, чем было вызвано его появление в клубе. Одет Геббельс был в черный костюм с красной нашивкой на правом рукаве, на которой выделялась паукообразная черная свастика на белом фоне. Один из министерских референтов представлял Геббельсу некоторых журналистов. Увидев меня, референт что-то шепнул Геббельсу, и он остановился.

— Это советский журналист, директор отделения ТАСС, — сказал Геббельсу его референт, представляя ему меня. Геббельс посмотрел на меня, подал руку, но не сказал ни слова.

Передо мной стоял представитель влиятельнейшего «триумвирата», человек, с именем которого была связана чудовищная пропаганда лжи, исходившая из «Третьей империи».

В памяти сохранилось продолговатое лицо с провалившимися щеками. Тонкие длинные губы создавали впечатление, как будто во всю ширину исхудавшего лица тянулся огромный шрам. При разговоре челюсть его как бы механически падала вниз, рот становился похожим на волчью пасть, а лицо делалось карикатурно длинным. Выпуклый квадратный лоб, перерезанный длинными и глубокими горизонтальными морщинами, свисавший над «гусиной шеей» продолговатый затылок — все это, казалось, давило на щупленькую фигуру Геббельса. Волосы на голове его были прилизаны ото лба, а затем ершились. Глаза Геббельса были похожи на маленькие, глубоко посаженные черные точки, которые светились каким-то дьявольским светом, как у маленьких зверьков или у змей. В них, очевидно, отражалась вся внутренняя духовная суть Геббельса: иезуитская хитрость, цинизм, садизм — все то, о чем говорилось в журналистских кругах, когда речь заходила о личности министра пропаганды, гауляйтера Берлина, правой руки Гитлера Иосифа Геббельса.