Читать «Записки о «Третьем рейхе»» онлайн - страница 55

Но не только внешний облик, вся внутренняя сущность Пинке, как в зеркале, отражала весь духовный мир гитлеровской империи, ее систему воспитания, ее философию, логику, все то, что нес на своем знамени германский фашизм.

Беседовать с Куртом Пинке было трудно в том смысле, что он не допускал спора в обычном понимании, не мог терпеть каких-либо возражений. Пинке считал, что он изрекает абсолютные истины, императивы, которые следует принимать такими, какие они есть, не доискиваясь до их сущности. Так учили его, и этого он, в свою очередь, требовал от своих собеседников. В высказываниях Пинке не было ни одной его собственной, оригинальной мысли, ни одного живого, непосредственного впечатления от жизни. Я прослушивал из его уст большие отрывки из высказываний Ницше, Бисмарка, целые монологи из речей Гитлера, Розенберга, Дарре, Геббельса, поражаясь при этом лишь тому, как можно довести нормального человека до степени механически мыслящего существа. В наборе теоретических положений, которыми меня в изобилии угощал Пинке, сочетались звериный зоологизм, философия разбоя и человекоистребления, неистовый расизм, геополитика, оправдывающая захват чужих земель, патологический шовинизм и неистовый антисемитизм.

Пинке, не имея никакого понятия о действительной истории человечества, хвастался тем, что немцы — самая древняя и культурная нация в мире. Согласно привитой ему концепции, немцы утвердили себя в центре Европы тем, что с древних пор являлись самой воинственной и передовой нацией. Сам бог вложил в руки немца меч для спасения цивилизации. Немецкие рыцари боролись с варварством, наседавшим со всех сторон. Силы их были малочисленнее, чем у врагов, поэтому борьба не приносила немцам необходимых успехов; они были зажаты на небольшой территории. Отсюда частые войны, стремление «передовой» нации исправить «историческую несправедливость». Нельзя мириться с тем, говорил Пинке, чтобы люди чистой крови, носители культуры, науки, цивилизации задыхались на маленьком жизненном пространстве, в то время как остальные нации, неполноценные народы распоряжались огромными территориями, не умея их разумно использовать. Германия должна снова обрести себе требуемое «жизненное пространство», расшириться за счет других государств, даже если бы этим государствам пришлось исчезнуть с географической карты и если бы в жертву этому были принесены миллионы жизней людей, у которых нет будущего. Только немцы способны повести другие народы к высотам культуры, поэтому все они должны быть объединены под властью Германской империи.

Пинке цитировал при этом страницы из: «Миф XX века», «Так сказал Заратустра», «Моя борьба». Это был человек-робот. Пинке восхищался бисмарковской политикой «железа и крови», военным гением Мольтке. Он кичился тем, что знал историю завоевательных походов конрадов и генрихов, оттонов и барбароссов, фридрихов и вильгельмов, но, как я заметил, знал-то он о них только то, что касалось их успехов и побед, то, что возвеличивало дух германского милитаризма. Но когда я напоминал ему о победах Александра Невского над немцами на Чудском озере и о разгроме немцев в битве при Грюневальде, то мой тщеславный поклонник «ордена Меченосцев» делал удивленные глаза. Это никак не согласовывалось с его представлениями об истории войн, которые вела Германия.