Читать «Гиганты и игрушки» онлайн - страница 5

Разумеется, не в одной документальности сила произведений Кайко. Читатель, познакомясь с его повестями, в которых герои намечены лишь пунктиром, с поразительной реальностью откроет для себя и мальчика Таро, вначале закованного в броню приличий и холодной благовоспитанности, а затем расцветающего в тепле человеческого понимания и сочувствия; живыми предстанут перед ним и Айда — жрец бога рекламы, злой и волевой, умный и отвратительный, и Кёко, жертва рекламы, еще сегодня считающая себя победительницей, но уже обреченная. Герои Кайко останутся с читателем надолго. Они не просто вызовут его сочувствие или осуждение, они пробудят чувство ответственности за то, что происходит на нашей планете, желание помогать людям, разделять с ними бремя, лежащее на их плечах. В этом большая победа писателя.

Сегодняшняя Япония — сложный и противоречивый организм, живущий напряженной жизнью. Проникнуть в эту жизнь изнутри, понять ее — далеко не просто. Думается, повести Такэси Кайко помогут нам в этом.

В. Гривнин

ГИГАНТЫ И ИГРУШКИ

I

Кондитерская фирма «Самсон» занимает высоченное здание в самом центре Токио. Прямо напротив фасада — конечная станция эстакадной железной дороги. Передний двор «Самсона», он же станционная площадь, — своего рода буферная зона. В часы пик здесь всегда полно народу. Цены на землю в центре очень высокие, и все же «Самсон» охотно предоставил свой передний двор для общественного пользования. И неспроста: тротуар проходит как раз вдоль его стеклянного фасада, а за стеклом — огромный выставочный зал, где круглый год экспонируются разнообразнейшие образцы продукции фирмы, начиная от жевательной резинки и кончая мелон гляссе. Прохожие волей-неволей заглядывают в гигантскую витрину. Ради такой рекламы и переднего двора не жалко! Тротуар широкий, над ним — навес, так что в дождливый день здесь сухо и хорошо. На площади разбиты клумбы, вокруг клумб расставлены скамейки, — настоящий сквер. «Самсон» страшно популярен среди жителей района «биру».

Из окна моей комнаты, со второго этажа, видна вся площадь. Днем и ночью за стеклянной стеной плещется людское море. Дважды в сутки бывает мощный прилив. Площадь захлестывает волна служащих. До чего же тоскливое зрелище! Головы у всех опущены: утром из-за яркого солнца, вечером — от голода и усталости. И вечно они торопятся, бегут. Стальной ящик выплевывает их пачками, они заливают площадь, текут мимо стеклянной стены и, всосанные широкими дверями контор и оффисов, исчезают за разноцветными стенами. Шум бесчисленных шагов, словно грохот прибоя, наполняет комнату, где я сижу, и отдается в каждой клеточке моего тела.

Площадь никогда не пустеет. Стеклянная стена постоянно подрагивает от шума. Служащих сменяют люди самых различных профессий и возрастов. Манекенщицы и фоторепортеры. Группы туристов из провинции. Приверженцы очередной новоявленной религии. Домохозяйки. Студенты. Торговцы. Безработные. В субботние вечера — толпы влюбленных, не имеющих пристанища. Первого мая — рабочие и полицейские. И все толкутся здесь, покрываются пылью, мокнут под дождем. За спиной у себя я постоянно ощущаю толпу. Однажды из этой толпы вынырнула Кёко. И больше в нее не вернулась. Щуря глаза от апрельского солнца и улыбаясь, она выбралась из толчеи и остановилась перед стеклянной стеной.