Читать «Крепостной шпион» онлайн - страница 189

Платочек в полной руке хозяина опустился, толпа, собравшаяся вокруг места казни вздохнула. Бурсы ощутил боль в колене и подумал: «Не дотёрла, девка, или, может, дождь теперь будет, — он глянул на небо. Небо было совершенно чисто. — Значит, не дотёрла».

В тот момент, когда платочек опустился, и Кнут стал притягивать обнажённое тело Прохора ремнями к деревянной конструкции, Анна Владиславовна смотрела совсем в другую сторону. Только ей из окна, сверху, была видна небольшая, запряжённая тройкой белых лошадей, коляска, выскочившая откуда-то из глубины сада. Растегаев не взял с собой даже кучера сам орудовал плетью. Никто не обратил внимание на его бегство.

«Вот и всё, — подумала Анна, — теперь мне помочь вовсе некому. Теперь вместо меня в Петербург приедет только письмо. Но не могла же я Аглаю Ивановну бросить! — пальцы её сильно смяли край занавески. — Нет не могла. Это было бы совсем подло».

Прочно укрепив свою жертву, Кнут взялся за дело. Незаметным для зрителей движением он надрезал в нескольких местах кожу на ногах и животе Прохора, так, чтобы безопасно но обильно хлестала кровь и попросил, склонившись к самому лицу своей жертвы:

   — Кричи. Кричи громче. Больно не будет, только пощиплет-пощиплет, а потом я тебя сразу и убью, без му́ки и умрёшь.

   — Не надо. Не щади. Пытай шибко! — отозвались синие бескровные губы бывшего телохранителя. — Я желаю боли. Желаю му́ки. Дай, дай мне му́ки!

Но Кнут не слышал его. Перед глазами палача, перед внутренним взором против воли вставала физиономия младшего брата Фёдора, и вспоминалось, также против воли, как они вместе с Прохором дополнили клеймо так, что выходило, мол, клеймён был Федька по ошибке и ошибку теперь исправили. Также незаметно Кнут разрезал кожу на груди своей жертвы и на руках.

   — Кричи шибче, — повторил он, — больно не будет, памятью брата клянусь.

Анна Владиславовна заставила себя смотреть. Она хотела привыкнуть к ужасной картине, но спазмы подкатывались к горлу. Минута проходила за минутой. Казнь явно затягивалась. Кровь из распятого изрезанного тела лилась рекой, но ни вздоха, ни вопля — ничего.

   — Чего же он не орёт-то, — спросил Бурса, почему-то обращаясь к Виктору. — Язык у него чтоль уж вырван? Так ежели язык вырван, должна мычать.

Он поднялся из своего кресла, в колене кольнуло. Бурса поднял руку, призывая собравшуюся толпу к тишине, и крикнул, обращаюсь к палачу:

   — Почему он орёт? Наверное, не больно ему. Заставь орать!

Из своего окна Анна Владиславовна увидела, как открылась дверца белого флигеля, где жили карлики, и оттуда выбежала служанка её Марфа, сестра Прохора. Марфа растолкала толпу, глянула на окровавленное тело брата и спросила в наступившей тишине:

   — Татьяна-то где, Проша, Татьяна твоя где?

Голос Прохора на этот раз был ясен для всех:

   — Зарубил Татьяну Иван Кузьмич. Умерла она.

Кровь ударила в голову Марфы. Обезображенное лицо побагровело, девушка вспрыгнула на помост и схватила руку палача с длинным металлическим прутом. Кнут удивлённо обернулся и застыл.