Читать «Джентельмены удачи. Адмиралы чужих морей.» онлайн - страница 285

Дальше наступало время смены вахт, работ и тревог. Особенно донимали боевые тревоги, игравшиеся чаще других. Впрочем, туг все зависело от вкусов командиров. Во время этих и других тревог внимание вахтенных удваивалось. С утлегаря, где находился самый передний впередсмотрящий, с марсов и салингов непрерывно поступала информация о море. Все шлюпки - а их бывало обычно пять, равномерно уменьшавшихся по размерам, как «матрешки», - расчехлялись, и около них дежурили постоянно приписанные к ним экипажи.

На корме у двух подвешенных спасательных буйков прохаживались с топориками в руках два матроса, готовые по команде перерубить буйрепы. Эта вахта была двухчасовой и продолжалась круглосуточно. Вот как описывает этот буй Мелвилл: «Представлял он собой плоский пробковый цилиндр около восьми дюймов толщины и четырех футов в поперечнике, покрытый просмоленной парусиной. По всей окружности от него отходили концы троса с мусингами (узлами), заканчивающиеся затейливыми клопами. Это были спасательные концы, за которые должен был цепляться утопающий. В середину цилиндра был вставлен точеный шток, несколько уступавший по размеру древку пики».

Если барабан после завтрака молчал, то вступали в свои права боцман, его помощники и унтер-офицеры. Они раздавали распоряжения, мало считаясь с тем, кто свободен от вахты, а кто нет. Не трогали лишь только что сменившихся. Одни скоблили и без того белоснежную палубу, другие штопали паруса, там чинили снасти или драили медь, тут отчищали от ржавчины якоря и цепи, комендоры возились со своим хозяйством, рулевые со своим.

И в военном флоте, и в торговом вся команда делилась на две вахты - правого и левого борта, а каждая из этих вахт - на ходовые вахты по четыре часа и на двухчасовые полувахты: чтобы один и тот же человек не нес изо дня в день службу в одно и то же время. Такими же были и подвахты, во время которых моряк торгового флота мог вздремнуть, а военного - тоскливо отсчитывал склянки, приближающие очередную вахту. Вахтенного, уснувшего на своем посту, на первый раз связывали и обливали забортной водой. Если же эта пагубная линия поведения становилась привычкой - его пороли на верхней палубе описанным выше способом.

Ровно в полдень колокол призывал к обеду. Это касалось только нижних чинов и унтер-офицеров: лейтенанты обедали в два часа, командир корабля - в три, а коммодор в четыре (когда матросов высвистывали уже на ужин), а то и в пять. По времени обеда можно было определить ранг члена экипажа, его место в судовой иерархии.

Впрочем, для этого существовали и другие приметы. Скажем, на левый борт допускались только офицеры - это был их променаддек с курительной каютой в носовой части корабля, где собиралась так называемая «баковая аристократия» (бак был общим местом для курения и отдыха, именно там рождались морские легенды и обычаи, шла «морская травля»). Председательское место в кают-компании всегда занимал старший офицер, а командир и коммодор обедали в своих каютах, больше напоминавших роскошные салоны. Никто, кроме нижних чинов, не мог подолгу стоять у грот-мачты, да еще со шляпой в руках: таким способом матросы излагали свои нужды и жалобы, терпеливо дожидаясь, пока к ним подойдет вахтенный офицер - посредник между кубриком и кают-компанией. Коммодора всегда сопровождал секретарь, а его присутствие на борту оповещалось брейд-вымпелом на грот-мачте. При появлении коммодора на палубе (не обязательно на шканцах) все должны были скромно удалиться на другой борт и дожидаться там, когда на них обратят внимание, а при появлении командира корабля так же должны были поступать подчиненные ему люди.