Читать «Серые пчелы» онлайн - страница 114

– Вы, если что надо, приходите! Адрес знаете, – сказала на прощанье Айсылу, глядя на Сергеича как на ребенка. Может, тоже почувствовала его беспомощность.

И пошла она к повороту дороги, ведущей вниз. Красиво и медленно удалялась, а воздух вокруг наполнялся жужжанием пчел. И очнулся от этого жужжания Сергеич. Понял он, что это пчелы Ахтема жужжат, летают, а своим пчелам он путь на свободу еще не открыл!

Сорвался он с места, понесли его ноги к ульям, к своим многострадальным пчелам-беженцам.

46

Солнце висело на небе долго, удивительно долго. Уже и земля от него отвернулась, набок улеглась. И висело поэтому солнце теперь не посередине неба, а на его краю. Но все равно светить продолжало, словно решило не заходить, пока Сергеич свое жилье не обустроит. А он, вбив железные колышки в каменистую землю и растянув веревками углы своего брезентового жилища, вытаскивал теперь из машины и переносил в палатку пожитки и одежду.

Теплую вечернюю тишину пронизал неожиданный крик птицы – звонкий, как пионерский горн. И Сергеич голову задрал, посмотрел на ближние деревья. Попробовал себе эту птицу по крику ее представить. Не получилось. Известные ему птицы так не кричали. Известные ему птицы вообще не кричали, они каркали, щебетали, пели трелями и посвистывали. Любопытство, разбуженное криком птицы, оживило его мысли, и он, уже позабыв о замолчавшем небесном творении, способном летать и кричать, внимал звонкой, красочной тишине окружающего его мира. И в тишину эту вплетались шепот листьев, дыхание ветерка, жужжание пчел и другие мелкие и мельчайшие звуки, составляющие ее, эту мирную, летнюю тишину.

Прислушиваясь, отметил Сергеич, что солнце наконец спряталось. И как только спряталось оно окончательно, громче стала тишина, более явной она стала. Ее можно было погладить, как кошку или собаку, она была теплой и ластилась к пчеловоду, словно выпрашивала и от него участия, сочувствия к ее жизни, к ее звукам. И он, уже привыкший к отсутствию солнца, принялся дополнять тишину шуршанием – поисками того, из чего можно было бы разжечь костер. Собрав ветки, веточки и даже две дощечки от ящика, чиркнул Сергеич спичкой, и этот «чирк» тоже влился в тишину, стал ее собственностью, ее составной частью, нотой ее бесконечной музыки.

А потом над костром закипал подвешенный чайник. А Сергеич, возбужденный новым переездом и красотой окружающей природы, бродил кругами, подбирая еще ветки для костра, оказавшегося слишком «прожорливым».

Утром, открыв глаза, он больше не сомневался, что попал в рай – в сказку, где природа не просто служит человеку, а прислуживает ему, где солнце ждет, пока человек не закончит свои дневные дела, и только потом уходит. Где воздух звенит невидимым колокольчиком. Где можно быть независимым и невидимым, где у всякого живого существа, даже у деревьев и виноградной лозы, есть голос.

Указанная Айсылу тропинка вывела его к источнику, и там Сергеич умылся и проснулся окончательно. Возле журчащей воды птичье пение звучало еще громче. Под голоса птиц мысли его наполнились необъяснимой уверенностью в том, что все плохое позади, а впереди – заслуженный покой и жизнь в согласии с пчелами, а значит, и в согласии с природой.