Читать «Путешествуя с признаками. Вдохновляющая история любви и поиска себя» онлайн - страница 133

Известняковый потолок выгибался арками, кирпичные стены и пол были гладко отшлифованы, а воздух дышал влагой и холодом. Я была единственной посетительницей, и после покупки билета не увидела больше ни одного из сотрудников. В пустом пространстве бульканье воды в фильтрационных системах эхом отдавалось от каменных блоков.

Я заглядывала в аквариумы с хмурыми окунями и плавающими по кругу желтохвостами. Мурены с разинутыми пастями всегда были моими любимицами с тех пор, как я познакомилась с парочкой дружелюбных калифорнийских особей, осваивая плавание с аквалангом в холодных каменистых рифах Ла-Холья-Коув в Сан-Диего. Но мурены – территориальные одиночки, а здесь, в Дубровнике, их слишком много для одного аквариума.

Переходя к аквариуму с обыкновенным осьминогом, я вспоминала лето, которое провела в морской лаборатории Бодега. Рипли, самка гигантского тихоокеанского осьминога, была доставлена в лабораторию после того, как попалась в ловушку для крабов. Она весила больше сорока фунтов, имела размах щупалец почти в 15 футов и физически была значительно сильнее меня.

В то лето я изучала поведение Рипли, и она постепенно начала узнавать меня. Когда я входила в помещение, она подползала к люку в верхней части своего огромного аквариума и протягивала щупальце, ее присоски прилипали и пробовали на вкус мою руку по всей длине.

В свою очередь, я начала распознавать ее настроение по цвету и текстуре кожи. Ее кожа белела и шла рябью, когда она была испугана, а в гневе или разочаровании делалась красной и шипастой; довольная – обычно после еды – Рипли вспыхивала густым гладким фиолетовым румянцем. Я наблюдала за ней, когда – могу в этом поклясться! – она видела сны, уползая в угол и сужая глаза до щелочек, все восемь ее рук-щупалец в это время опадали свободными кольцами вокруг тела, и она пульсирующими волнами меняла цвет с розового на камуфляжный, а затем бурый. После того как мы выпустили ее обратно в океан, я больше не могла видеть зубчатые лиловые щупальца в тако суши-ролле.

В Дубровнике серый, обесцвеченный осьминог, возможно, имел бы другую окраску, будь у него аквариум побольше, с бо́льшим количеством укромных местечек. Но по-настоящему разбила мне сердце в тот день желтовато-зеленая морская черепаха. Это животное, как известно, проплывает по восемь тысяч миль через всю северную часть Атлантического океана, а здесь она была заперта в крохотном цементном бассейне с 1953 года.

В воздухе чувствовался слабый запашок ржавчины и разложения, и я не была уверена, исходит ли он от аквариума или от самой черепахи. Ей следовало бы мигрировать через океаны, охотиться на летучих рыб, кальмаров и даже медуз. За почти пятьдесят лет в дикой природе она могла бы отложить более десяти тысяч яиц, дав жизнь трем поколениям находящихся под угрозой исчезновения черепашат. А вместо этого она сидела в этом темном аквариуме, в окружении нескольких поросших водорослями камней и брошенных туристами монет, сидела еще девять лет – до самой смерти в 2011 году.