Читать «Возвращение из ада» онлайн - страница 199

Внизу бурлит жизнь, люди спешат на работу, радуются, скорбят, заняты своими повседневными заботами, а мы, арестанты, движемся по кругу на крыше и видим перед собой грязные стены.

Я с грустью смотрю на японских генералов, на их парадные мундиры, увешанные орденами и медалями, и вспоминаю, что и у меня был офицерский мундир и немало боевых наград, украшавших мою грудь. А теперь осталась лишь память о них.

У меня все отняли во время обыска, и я тут шагаю в своей арестантской фуфайке.

Неторопливо, удрученно хожу по кругу, поринув в свои мрачные думы. Какое кощунство! Я, победитель, и японцы, побежденные, — прогуливаемся рядом по тюремной крыше, окруженной высоким забором. Где-то внизу раскинулась Москва.

Помню, когда, бывало, приезжал сюда, чувствовал себя как дома, был влюблен в этот огромный, шумный, полный жизни город. Сколько раз я бродил по его шумным улицам и площадям, бульварам и паркам! Сколько раз я сюда приезжал на всевозможные заседания, пленумы, съезды, выступал перед читателями на литературных вечерах, и меня встречали с цветами, аплодисментами! А сколько книг моих издано здесь в издательствах и разошлись по всей стране! Сколько у меня в этом городе друзей, читателей, фронтовиков, и вот я узник, ни за что, ни про что очутился на этой крыше тюремной.

Невесть что происходит!

Сверкнула красная звезда над кремлевской башней, и я в который раз уже вспоминаю незабываемое 24 июня 1945 года. Я на Красной площади, участвую в Параде Победы. Вместе с другими воинами-победителями шагаю с саблей в руке по празднично украшенной площади, мимо мавзолея Ленина…

Мог ли я тогда себе представить, что пройдет несколько лет и я буду ходить по этой тюремной крыше как «враг народа», буду унижен, оскорблен, раздавлен. Слава Богу, я еще остался жив. Возможно, родился под счастливой звездой и доживу до того дня, когда восторжествует справедливость? Ведь многих моих друзей и единомышленников замучили, расстреляли в подвалах Лубянки…

По ночам мне снятся кошмары. Время тут тянется как вечность.

Наконец-то в «кормушке» моей камеры показалось лицо надзирателя, и он приказал мне приготовиться на выход «с вещами»!..

Снова меня затолкали в утробу «черного ворона» и отвезли в дальний железнодорожный тупик, где стояло несколько «столыпинских» вагонов.

Это будет, думал я, мое последнее путешествие в арестантском вагоне.

Была осень.

Всю ночь я просидел, скорчившись в тесном, переполненном такими же, как я, арестантами, вагоне. Сквозь щелку зарешеченного оконца мелькали телеграфные столбы, полустанки, станции. По Крыше вагона барабанил неистово осенний дождь. Я вслушивался, как за стенками нашего «Столыпина» бушует непогода. Чувствовал страшную усталость, хотелось спать, слипались глаза, но не было свободного уголка, где можно было бы прилечь. Мы сидели, прижавшись друг к другу, как селедка в бочке.

Ранним утром прибыли в Киев. Наш вагон долго перегонялся с одной колеи на другую. Его швыряло взад и вперед, как в лихорадке, наконец загнали в тупик и отцепили паровоз.