Читать «Встречи с замечательными людьми» онлайн - страница 31

Тогда-то он и был принужден, ликвидировав лесной склад, ограничиться только мастерской, специализировавшись на производстве небольших изделий из дерева.

Эта вторая неудача в делах моего отца произошла на четвертый год после первого его большого несчастья.

Все это время наша семья жила в городе Александрополе.

Как раз с этим временем совпало горячее переустройство русскими взятой ими знаменитой крепости Карс с прилегающим городом.

Открывшиеся там возможности хорошо заработать и уговоры дяди, уже имевшего в Карсе свое дело, побудили тогда отца перенести туда же свою мастерскую, и он сначала сам переехал, а потом перевез и всю семью в Карс.

К этому времени наша семья увеличилась еще тремя «космическими-аппаратами» для трансформации пищи в виде трех моих тогда действительно прелестных сестер.

По переезде в Карс отец определил меня сначала в греческую школу, а в скором времени перевел в русское городское училище.

Посещая училище, я, будучи способным, почти не тратил времени на приготовление уроков и все свободные часы помогал отцу в мастерской, и скоро стал иметь даже свой круг заказчиков, сначала среди товарищей, мастеря для них разные вещи, ружья, пеналы и т. п., а потом понемногу перешел на более серьезную работу, делая разные мелкие починки на домах.

Несмотря на то что я был тогда еще совсем карапузом, мне запомнился этот период жизни нашей семьи до мельчайших деталей, и на фоне всех этих деталей сейчас в моих воспоминаниях особенно вырисовывается все величие спокойствия и безразличия внутреннего состояния моего отца в его внешних проявлениях на все падавшие на его голову невзгоды.

Я теперь с уверенностью могу сказать, что несмотря на внешнюю отчаянную борьбу с сыпавшимися тогда, как из рога изобилия, неудачами в обстоятельствах жизни, он – как и раньше во всех трудных обстоятельствах – продолжал сохранять душу настоящего поэта.

По моему мнению, это и было причиной того, что во время моего детства, несмотря на большую нужду, в нашей семье постоянно царили необыкновенное взаимное согласие, любовь и желание помочь друг другу.

Отец, благодаря тому, что он имел в себе присущность воодушевляться красотой разных деталей жизни, и в бедности, в самые унылые моменты нашей семейной жизни, становился для всех нас источником бодрости и, заражая всех своею беззаботностью, этим самым зарождал в нас упомянутые счастливые импульсы.

Когда говоришь о моем отце, нельзя обойти молчанием его взгляды на так называемый «потусторонний-вопрос».

У него и на этот счет, как это было вообще ему свойственно, имелось своеобразное и в то же время очень простое определение.

Я помню, когда я приехал к нему в последний раз, я задал ему один из своих стереотипных вопросов, которые за последние тридцать лет – при встречах с незаурядными людьми, приобретшими в себе данные привлекать сознательное внимание других, – носили для меня как бы характер анкеты.

А именно я его, конечно после предварительной подготовки, сделавшейся у меня для таких случаев обычной, спросил, какое личное мнение, без всякого мудрствования и философствования, сложилось у него за время его жизни о том, есть ли у человека душа, и бессмертна ли она.