Читать «Туалетный утёнок по имени Стелла» онлайн - страница 13

Тогда первой забила тревогу медсестра. Под видом иногородней внучки, носила детскому ЛОР-врачу. Диагноз подтвердился: девочка глухая, а скоро атрофируются и голосовые связки.

А цыганам молчаливый, да ещё беленький как снег младенец, да ещё девочка – на весь золота. Для начала в московских метро просить с ней подаяние.

Обычные детишки пищат, действуют на нервы, с ними мороки не оберёшься. Приходится тратиться на димедрол, феназепам, сладкую водку, нажёванный – вместо соски – насвай, а то и понюшку дешёвого дурмана.

А тут – прямо тебе безмолвный подарок! А стукнет девчонке лет десять, первой кровью окропится – можно замуж выдать, большой выкуп взять. В постели и хозяйстве язык только мешает.

В общем, сняли тех цыган в трёх перегонах с электрички, на всех парах мчащейся в столицу нашей Родины. И таких страшных кар насулили вольным сыновьям и дочерям степей – что те девочку безропотно вернули, а насчёт червонных серёг даже не заикнулись. А чем ещё кое-как откупились – про то знает транспортная милиция и лично капитан Снежко.

А наш Утёнок крепко почивал в своих кружавчиках и знаюшки не знал, как круто, на 180 градусов, в одночасье, могла измениться его крохотная жизнь.

Так вот, стало быть, о школе. Вы заметили такую вещь? Когда в жизни обстоятельства подопрут так, что не продохнуть, просвету и надежды никакой – тут-то, невесть откуда, и забрезжит надежда. Отыщется выход какой-нибудь.

Нашим выходом оказалась старушка Дора Тимофеевна. Незаметно, ниоткуда, как мышка в хлебе, она зашуршала, выгрызла дырку, возникла на нашем вокзале.

Пишу «нашем», потому что уже упоминало о частых командировках. А так как в те годы в нашем городе орудовал «таксистский маньяк» (боюсь, это больше были страшилки) – то я частенько кемарила то в кресле, то на кушетке в медпункте, то в привокзальной гостиничке до первого трамвая. Конечно, с полным правом это был наш родной вокзал, и мой в том числе.

Итак, опрятную старушку в костюме букле, а ля «профессор марксизма-ленинизма», с хрупкими, потрескивающими, осыпающимися крахмалом жёлтыми рюшками-жабо и манжетами, в фетровой шляпке – начали замечать на перроне. Там она прогуливалась, опираясь на тросточку, встречала и провожала поезда.

Бывало, шла походкой чинноюНа шум и свист за ближним лесом.Всю обойдя платформу длинную,Ждала, волнуясь, под навесом… —

Видимо, капитан Снежко из всей школьной плановой литературы знал это единственное стихотворение.

Старушка покупала в киоске местную коммунистическую газету с поэтическим названием «После ночи всегда наступает рассвет» – и читала о корки до корки.

Кушала что-то диетическое в буфете. Интеллигентно просила столовый ножик. Буфетчица, корча гримасы, рылась в посудных россыпях, даже иногда находила. И иронически посматривала в её сторону.

Что старушка будет резать-то, если мяса не заказывала? Старушка пилила в тарелочке тупым ножиком ломтик хлеба на микроскопические кусочки и вилочкой отправляла в рот.

– А руки-то у неё, руки – как у молоденькой, глянь. Ноготочки-то, как у ребёнка, розовые! – неприязненно поджимали губы буфетчица и посудомойка. – Ишь, барынька.