Читать «Эглантина» онлайн - страница 6

Однажды он подложил туда свой самый крупный бриллиант. На следующее утро визит призрака прошел еще более таинственно, чем предыдущие; тишина становилась либо относительной, либо абсолютной, в зависимости от того, держала ли Эглантина кольцо в ямке ладони или надевала на палец. Фонтранж, крайне довольный своей выдумкой, прислушивался к воздушным — словно увесистая драгоценность окрылила ее, — шажкам феи. Он устроил так, чтобы повидать Эглантину днем; она держалась эдакой примерной скромницей. Ничто в ней не выдавало утреннюю шалунью, которая на несколько минут завладевала чем-то — или кем-то? — сулившим счастье. Фонтранж, тоже по-своему неисправимый, старательно оттачивал свою роль беспробудно спящего, одну за другой извлекал из шкафов пижамы, купленные в виду путешествий — впрочем, тут же и отменяемых, — по Индии и Японии. Его лакей недоумевал: отчего это хозяин взял моду бриться по вечерам, как раз перед тем, как улечься в постель; почему древнему алькову предназначаются все те ухищрения кокетства, что скорее приличествуют ложу актера или молодого новобрачного? Фонтранж проверял на прочность матрас, точно рессоры автомобиля; распорядился заново перетянуть пружины, сшить чехлы. Наконец-то в этой спальне вновь завязалась борьба шелка и шерсти, тонкого полотна и грубого холста, завершенная для предков еще во времена Марии Медичи. Да и со стороны Эглантины игра уже явно утратила прежнюю невинность. Шоколад не всегда бывал готов к назначенному часу, зато Эглантина являлась минута в минуту. День обратился теперь для Фонтранжа в долгую, нудную бессонницу. Все те слова, что годятся для обозначения людского отхода ко сну, Фонтранж мог бы использовать для своего вставания. Ему чудилось, будто он запеленут в одеяла не ночью, а днем, и именно по пробуждении освобождается от тяжелых надоевших одежд. И если до сей поры его встречали по утрам только людской гомон, собачий лай да лошадиное ржанье, то теперь он стал желанным гостем грез. Целые дни проводил он у своих витрин сперва в поисках вещей, которые могли понравиться Эглантине, а затем и таких, какие можно было бы подарить ей. И сколько же драгоценностей, нежности и тканей собиралось к вечеру для этой юной прелестницы, которой никогда не было суждено получить их! Но, по крайней мере, она к ним прикасалась, она их примеряла к себе. Тот утренний час, когда хорошенькие горничные любят нарочно помедлить возле постели молодого хозяина, Эглантина с восторгом отдавала роскоши, мечтам и парче пятнадцатого века. Это приключение могло бы продолжаться целое лето. Фонтранж, в глубине своего алькова, больше не чувствовал себя пристыженным, как вначале, тем, что подглядывает, расставляет силки. Просто он теперь пребывал в легком полусне, который длился ровно до того мгновения, как Эглантина выходила за дверь. Более того, он с удивлением обнаружил, что иногда действительно спит в ее присутствии. Он тщательно избегал всего, что могло бы встревожить Эглантину; отказался от искушения выставить ей напоказ ларчик времен Консулата с цветком на крышке и надписью: Шиповник утренний Цветок. Подобный выпад мог насторожить ее. Сомнамбулы просыпаются, когда чей-то голос, пусть даже из XVIII-го столетия, произносит их имя. Но вот однажды он услышал вскрик и, поднявшись, обнаружил следы крови на скатерти, на шкатулках. Эглантина тронула его бритвы и, конечно, порезалась. Кровь виднелась и на шнуре занавесей, которые она все же сочла своим долгом раздвинуть, и на шпингалете, точно какой-то убийца, свершив преступление, бежал через окно. Вот уж поистине: невозможно жить безнаказанно, приобщаясь к чужой роскоши; Эглантина-призрак поранила Эглантину-красавицу, и та умерла. На другой день поднос с завтраком поставили на стол чужие руки, и этот чужой в спальне не задержался. И во все последующие дни творилось то же самое. Бедняга Фонтранж, свежевыбритый с ночи, в роскошной пижаме, которую не постыдился бы надеть и в Хайдарабаде, тщетно бросался к окну, подстерегая бегство Эглантины. А Эглантина и не подозревала, что этот спящий, в этой постели, был почти полностью одет и ему не хватало разве только пиджака да туфель. Однажды утром, завидев девушку, он поспешил следом и застал ее в часовне, тайком наблюдая в приотворенную дверь. Она ставила свежие цветы в вазы, которые доселе удостаивались лишь искусственных роз; протирала витражи, впускала в помещение ароматы и свет живой природы, но время от времени, бросив работу, подходила к каменному алькову, чтобы склониться к простертому на мраморной плите изваянию Бернара де Фонтранжа. Итак, она заменила живого Фонтранжа его каменным подобием. Она ласково щипала его за нос… Вероятно, превратись сейчас Фонтранж в каменную статую, она с тою же нежностью потеребила бы за нос и его… А потом, в один прекрасный день, Эглантина исчезла совсем. Беллита узнала, что она закончила учение в пансионе, и вызвала ее в Париж. Вместо нее утром в спальню заявилась коренастая деваха лет шестнадцати, пышущая здоровьем и телесными излишествами. Фонтранж приоткрыл один глаз и в ужасе зажмурился: перед ним стоял призрак угасающей старости…