Читать «Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной» онлайн - страница 9

Ольга Викторовна Арефьева

Покупки

Она зашла домой с базара, кошки окружили сначала ее, потом корзину, разобрав содержимое по своему разумению. В первую очередь они вытащили соленые яблоки, затем — соевые палочки с молочной пеной. Ефросинья из всего принесенного выбрала миску для кормления тени, насыпала в нее гранул из мешка и поставила в самом темном углу, куда повесила и шлейку. «Тень нельзя плохо кормить, иначе она начнет обгладывать углы шкафов!» — пробормотала она назидание, вычитанное в хозяйственной книге. Потом вынула булку с корицей и тмином, пахнущую женским животом. Запах напомнил собственное тело, отчего ее передернула волна жара с ознобом и колокольчики на одежде перезвякнулись с собратом на двери. Овощи для борща — капусту, морковку, картошку, свеклу, лук и чеснок — она сложила в лыковый короб под лавкой. Молоко из одуванчиков по-товарищески разделила с кошками, уже почти разделавшимися с солеными яблоками. Овощи кошки раскатали по полу и скоро все вместе с увлечением играли в борщ. Совсем на дне, в углу корзины, обнаружилась завернутая в бумажку маленькая белая просфорка.

Затем пришел сын и принес ей ведерко живых уклеек для кошек. Она выпустила их плавать в дождевую ванну в огороде. Кошки очень заинтересовались и сбежались вылавливать рыбу когтями. Рыбки были юркие, кошкам приходилось сильно постараться, чтобы не упасть в воду и поймать хоть одну. «На несколько дней им хватит и еды, и занятия», — подумала Ефросинья и решила некоторое время ничего не делать.

«Записки некоего Иеронима Инфаркта»

Размашисто жуя булку и поеживаясь от смутных ожиданий, она открыла ящик шкафа и нашарила знакомую тетрадку. Это был дневник Иеронима Инфаркта, который легко отыскивался всегда, когда ей хотелось почитать чего-нибудь вредного. Надо было открыть любую дверцу любого шкафа или залезть в дупло, и там всегда находилась эта тетрадка. Записи в ней появлялись не очень часто, не очень длинные, но всегда крайне самовлюбленные. Подобно ей, Иероним был влюблен в себя. Кроме того, он относился к себе с уважением, восхищением и подобострастием. Она никогда его не видела, но подробно представляла себе.

Его жесты были столь выспренны, будто дни он проводил за кулисами театра. Ему мешало собственное лицо. Он зачесывал назад смазанные блеском волосы, одевался в темные костюмы хорошего вкуса, носил белые перчатки даже дома и заламывал руки по любому поводу.

Он разговаривал со своей собакой на «вы», терпеть не мог, когда его фамилию произносили вслух, всегда первым делом отрезал лейблы на купленной одежде и лишь потом решал, будет ли ее носить. Соль он использовал только в жидком виде, вычесанные волосы собирал целый год, чтобы торжественно сжечь весной.

Дождь Иероним называл «дырявое небо».

Он желал быть один, но ему мешало собственное присутствие.

Он даже не желал даже знать, откуда у человека растут уши.