Читать «Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной» онлайн - страница 168

Пророк

Единственный трезвый на празднике пьяных Пророк улыбался и плакал вдвойне, А с неба валились дары и туманы, И было на небе словно на дне. Разумные вещи, и умные звери, И грубые люди с глазами свиней — Хотелось бы верить, но нечем отмерить, Ведь всадники ныне глупее коней. Пророк улыбался, а Бог усмехался, И было им так одиноко вдвоем. Один сделал мир, чтоб кружил и вращался, Другой был свидетель заснувших живьем. Наощупь казалось, что время округло И катится мимо, но через тебя. Пророк посмотрел и увидел сквозь руки То, что невозможно узнать, не скорбя. Одна только женщина с белою кожей О чем-то подумала, не о живом, Которое лечит, крадет и тревожит, Которое в следе болит ножевом. А люди орали, виляя у края, Дыша перегаром в господни глаза, А Бог улыбался пророку, не зная, Пора ли уже это все завязать? Убитые звери кричали от боли, А голый пророк танцевал на ветру: Единственный нищий на празднике пищи, Кто весело плачет на страшном пиру.

Великий Квадрат

Я слышу, как вращается Земля, И на моих костях восходят травы. Недолговечны хищные дубравы, Недолговечны вещные поля. Весь этот блеск, мне не принадлежащий, Я созерцаю слишком долгим днем. Прекрасен мир, и плачу я о нем, И сгнил меня качавший утлый ящик. Над гробовой доскою нет жилья, Я без границ теперь — то поле боя. Моя война последняя — с собою, И побеждаю в ней то я — то я. Отпали декорации из слов — Иллюзии богатства и утраты, И я в углу Великого Квадрата, Который, как известно, без углов.

Хвойный и Лиственный

Я хвоен, и значит, я воин, Ты листвен и, значит, ты чист. Мы деревья и, значит, нас греет То, что растем мы вверх, а не вниз. Ты честен и, значит, мы вместе, Я искренен, это нам жизнь, Годами идем туда мы, Где пламя вверх, а не вниз. Я жилист, ты извилист, Я вырос и ты плечист, Мы станем с тобой огнями, Ведь пламя вверх, а не вниз.

Песни умирающих

Хихикает надушенная медь, Уходят боги снега в запевалы, Борщом и солью пахнет из подвала И дети не умеют больше петь. И душит, словно музыку, метлу Надменный дворник, грезя контрабасом, Собаки лают дискантом и басом, Оркестр умер, я пляшу в углу. Мужественны песни умирающих, Жаль, что я пока что не из них. Мужественны песни умирающих, Трусы остаются в живых. Податливы ларьки и провода. На улице — ни снега, ни засады, И где еще мне будут снова рады? Я бы ушла отсюда, но куда? Я выпила до дна, но вот слюна Все капает — ведь все мы человеки, Хочу побыть одна, но не навеки: Куда уйдешь — везде моя страна! Ни горя, ни веселья, ни знамен, — Одна сплошная зеленая местность. Ни музыки, ни мимики, ни жеста, Ни следа от волнующих имен. На белом полотне — мотив утрат, А мы еще смеемся по привычке, И птичка в объективе жжет нам спички, Кто много жил — умеет умирать. Мужественны песни умирающих, Жаль, что я пока что не из них. Мужественны песни умирающих, Трупы остаются в живых.