Читать «От предъязыка - к языку. Введение в эволюционную лингвистику.» онлайн - страница 223
Валерий Петрович Даниленко
Отчего же так происходит, что одни любят русский народ, а другие его презирают? Любить значит сострадать. Сострадание к своему народу Александр Твардовский впитал в себя с молоком матери. Но не следует преуменьшать в этом и роль его отца, который привёз со смоленского базара сборник стихов Н.А. Некрасова — поэта, которого А.Т. Твардовский стал с тех пор боготворить. С замиранием сердца маленький Саша Твардовский слушал, как отец читал:
Прошли некрасовские времена. Но не прошла у Александра Твардовского некрасовская любовь к своему народу.
Идеализация? Пусть уж лучше идеализация, чем презрение. Немного на свете было людей, способных любить свой народ так самозабвенно, как А.Т. Твардовский. Он любил его таким, каким он был.
Из народной среды вышла добрая половина советской интеллигенции, но далеко не все из её представителей продолжали сохранять в своей душе кровную связь с этой средой. А.Т. Твардовский вошёл в высшую прослойку советской элиты, но это не мешало ему быть полпредом своего народа. С народной точки зрения он, между прочим, расценивал наши потери в войне. Этим объясняется его оценка воспоминаний Г. К. Жукова: «Кровавая книга, не замечающая того, что она вся в крови (хотя в конце упоминает о 20 миллионах наших жертв в этой войне), народ для него — „картошка“, как говорит солдат в „Климе Самгине“. Он воюет именно числом, постоянно требуя пополнений, не считая людских жизней, не удрученный нимало их гибелью и страданиями. Он, как и вообще Верховное командование, тушит пожар войны дровами её — людьми: загрузить так, чтобы трудно было пробиться пламени. Как мне памятны по первым (и не первым) дням и неделям войны всеобщий панический пафос жертвенности („пасть за родину“), запретность и недопустимость мысли о сохранении жизни своих. Отсюда и требование самоубийства во избежание плена» (Твардовский, 2009, т. 2, с. 338–339).