Читать «От предъязыка - к языку. Введение в эволюционную лингвистику.» онлайн - страница 190

Досталось и современникам. Презрев все нормы приличия, они вещали: «Кто же, доверчивый, обратит последнюю Любовь к парфюмерному блуду Бальмонта? В ней ли отражение мужественной души сегодняшнего дня? Кто же, трусливый, устрашится стащить бумажные латы с чёрного фрака воина Брюсова? Или на них зори неведомых красот? Вымойте ваши руки, прикасавшиеся к грязной слизи книг, написанных этими бесчисленными Леонидами Андреевыми. Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Сологубам, Ремизовым, Аверченкам, Чёрным, Кузьминым, Буниным и проч. и проч. — нужна лишь дача на реке. Такую награду даёт судьба портным. С высоты небоскребов мы взираем на их ничтожество!» (там же).

Какие же способы предлагали авторы «Пощёчины…» для внесения в русскую поэзию инволюционного хаоса? А вот какие: «Мы приказываем чтить права поэтов: 1. На увеличение словаря в его объёме произвольными и производными словами (Словоновшество). 2. На непреодолимую ненависть к существовавшему до них языку. 3. С ужасом отстранять от гордого чела своего из банных веников сделанный вами Венок грошовой славы. 4. Стоять на глыбе слова „мы“ среди моря свиста и негодования. И если пока ещё и в наших строках остались грязные клейма ваших „здравого смысла“ и „хорошего вкуса“, то всё же на них уже трепещут впервые зарницы Новой Грядущей Красоты Самоценного (самовитого) Слова» (там же).

Слово как таковое.

Под этим названием в 1913 г. в Москве вышла брошюра В. Хлебникова и А. Кручёных. В ней демонстрируется приоритет языковой формы художественного произведения над его содержанием. В качестве поэтического идеала в ней объявляется «слово как таковое», в идеале вообще очищенное от какого-либо смысла. Вот примеры таких «слов»: дыр, бул, щыл, убещур, скум, вы, со, бу, р, л, эз.

Выстроив в столбик этот набор бессмысленных звуковых комплексов, А. Кручёных выдаёт его за стихотворение, в котором «более русского национального, чем во всей поэзии Пушкина» (там же). На медицинском языке это называется рецедивом мании величия.

Но А. Кручёных — не только практик, но и теоретик. Всю историю поэзии он поделил на две части — «до нас» и «после нас». Вот как он заявляет о себе в своей листовке: «До нас предъявлялись следующие требования языку: ясный, чистый, честный, звучный, приятный (нежный) для слуха, выразительный (выпуклый, колоритный, сочный)… Мы же думаем, что язык должен быть прежде всего языком, и если уж напоминать что-нибудь, то скорее всего пилу или отравленную стрелу дикаря. Из вышеизложенного видно, что до нас речетворцы слишком много разбирались в человеческой „душе“ (загадке духа, страстей и чувств), но плохо знали, что душу создают баячи, а так как мы, баячи-будетляне, больше думали о слове, чем об затасканной предшественниками „Психее“, то она умерла в одиночестве, и теперь в нашей власти создать любую новую… Захотим ли? Нет!.. Пусть уж лучше поживут словом как таковым, а не собой» (там же).