Читать «От предъязыка - к языку. Введение в эволюционную лингвистику.» онлайн - страница 126

Относительность различий между человеческими языками и животными обнаруживается на уровне взаимозаменяемости (живые организмы, принадлежащие к одному и тому же виду, как правило, способны вступать друг с другом в диалог), специализации (знаки, которыми пользуются люди и животные, являются, как правило, специфическими для разных народов и разных видов животных), семантичности (за тем или иным знаком закрепляется некоторое значение как у людей, так и у животных), перемещаемости (знаковые системы позволяют делать сообщения об объектах, которые находятся за пределами ситуаций, где они создаются. Отрыв плана содержания тех или иных сообщений от сиюминутных ситуаций общения в особенности характерен для людей), продуктивности (как люди (в особенности!), так и животные способны создавать из ограниченного числа знаков множество сообщений), двойственности (у любой системы знаков есть план содержания и план выражения. Всё дело только в степени развития этих планов у людей и животных: у первых она неизмеримо выше, чем у других).

В приведённый список мы не можем включить традиционную преемственность, под которой имеется в виду фундаментальное отличие человеческого языка от животного. В таблице Ч. Хоккета данное отличие помещено на предпоследнее место. Но по своей значимости оно должно стоять на первом. Оно состоит в том, что человеческий язык передаётся от одного поколения к другому и осваивается в онтогенезе посредством культурной традиции, а животный — посредством генетической преемственности по преимуществу. Относительность разницы между людьми и животными в данном пункте очень ничтожна. Об этом свидетельствуют, в частности, такие факты:

1) японский младенец, выросший во французской семье, заговорит на французском, а не японском языке;

2) дети, выросшие среди животных (маугли), наследуют от своих родителей те или иные качества, но в число таких качеств язык не входит;

3) галки, живущие на отдалённых территориях и не имеющие контактов друг с другом, «разговаривают» между собой на одном и том же «языке».

Остановлюсь на двух последних пунктах.

Маугли.

Индийский психолог Рид Сингх поведал миру в своём дневнике историю о Камале и Амале — девочках, воспитанных волчицей. Их отняли от неё, когда первой было 8 лет, а второй — 18 месяцев. Даже внешне они были похожи на волчат: передвигались на четвереньках, по-волчьи боялись людей, по-волчьи огрызались, по-волчьи выли и т. д. Их поведение в яркой форме подтверждает культурную сущность человека. Вне культуры нет человека. Вне культуры процесс очеловечения невозможен.

Несмотря на некоторый врождённый опыт, младенец появляется на свет по существу животным. Чтобы стать человеком, он должен впитать в себя культуру. Чем больше культуры он в себя впитает, тем больше он человек.

За девять лет, которые Камала ещё прожила после возвращения в человеческое общество (Амала умерла через год) по существу не стала полноценным человеком. Её научили ходить по-человечески, отучили от некоторых волчьих повадок, но всё равно она осталась дикаркой. К семнадцати годам она смогла освоить лишь 40 слов. В подобном положении оказываются и другие Маугли. Историй с ними сейчас насчитывается несколько десятков. Вывод один: язык — это продукт культуры не только в филогенетическом смысле, но и онтогенетическом.