Читать «Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России» онлайн - страница 80
Андрей Гронский
Э. Минковски описал явления своеобразной эмоциональной анестезии вследствие длительных моральных и физических страданий у части узников нацистских концлагерей. Проявлениями этого синдрома являются деструкция личности, сужение круга интересов, преобладание примитивных, инстинктивных и импульсивных реакций.
Подробное описание того, что происходило с психическим состоянием людей непосредственно в период заключения в концентрационные лагеря представлено в работах В. Франкла, Б. Беттельхeйма, А. Кемпински.
Термин «стокгольмский синдром», был введен криминалистом Нильсом Бейеротом во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года. 23 августа бежавший из тюрьмы Ян-Эрик Олссон в одиночку захватил банк «Kreditbanken» в Стокгольме, ранив одного полицейского и взяв в заложники четверых работников банка — трёх женщин и одного мужчину. По требованию Олссона, полиция доставила в банк его сокамерника Кларка Улофссона. Переговоры с террористами вел сам премьер-министр Швеции Улоф Пальме. Во время переговоров после Олссона трубку взяла одна из его заложниц и к удивлению переговорщиков сказала по телефону шведскому премьеру: «Меня подавляет, что полиция нападет и, возможно, убьет нас. Ян сидит здесь и защищает нас от полиции».
28 августа полиция провела успешную атаку, захватчики сдались, а заложников вывели целыми и невредимыми. Однако после освобождения, заложницы устроили скандал, не желая расставаться с захватчиками и умоляя не делать больно их новым «друзьям». Они сказали, что намного больше все это время боялись штурма полиции, и при этом многие из них расхваливали террористов, которые, с их слов, ничего плохого им не сделали. По некоторым данным, они за свои деньги наняли адвокатов Олссону и Улофссону. Сходные феномены наблюдались и в других известных случаях захвата заложников.
Механизм психологической защиты, который лежит в основе «стокгольмского синдрома» называется идентификацией с агрессором. Впервые действие этого механизма было описано Анной Фрейд в 1936 году. Идентификация с агрессором возникает у детей в процессе воспитания, которое не обходится без принуждения, и агрессорами, с которыми идентифицируется ребенок, являются родители. У взрослого человека этот инфантильный защитный механизм может активизироваться в стрессовых ситуациях. В ситуации террористического захвата, подобно ребенку, полностью зависимому от родителя, заложник отрицает страдания, причиняемые террористами, и идентифицирует себя с ними, чтобы выжить. Считается, что в этой ситуации он адаптивен, т. к. позволяет избежать конфронтации с преступниками, и, таким образом, с большей степенью вероятности сохранить свою жизнь.
Было замечено, что проявления аналогичные «стокгольмскому синдрому» довольно часто можно наблюдать не только в эпизодах преступного насилия, но и в обычной жизни во взаимодействии слабых и сильных, от которых первые зависят (руководителей, преподавателей, глав семейств и т. д.). Механизм психологической защиты слабых основывается на надежде на то, что сильная сторона проявит снисхождение при условии подчинения. Именно поэтому слабые стараются демонстрировать послушание — они надеются вызвать одобрение и покровительство сильного. Однако этот механизм действует не только на сознательном, но преимущественно на неосознаваемом уровне, и поэтому человек не понимает истинных мотивов своего поведения.
