Читать «Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России» онлайн - страница 32

Казалось бы, совершенно парадоксальным образом «ватника», декларирующего пламенную заботу о населении, совершенно не трогала информация о гибели мирных жителей на Донбассе, о том, что в Крыму и Славянске людей использовали как «живой щит», что в Донецке «ополченцы» устраивали огневые точки в жилых квартирах. Когда ему говорили о таких фактах, то он либо как будто бы не слышал, либо сразу же отметал такую информацию как очевидный фейк, либо проявлял поразительное бесчувствие и цинизм. «Ура-патриот» мог рассуждать о гуманизме, справедливости и сострадании, но сострадание это было весьма избирательным. Например, такой индивид мог выражать бурю негодования по поводу обстрелов Донецка, но оставаться совершенно равнодушным к гибели людей, таких же мирных граждан, как и в любом другом месте, в Мариуполе в результате обстрела «ополченцев» («А, хохлы опять врут»). Или проявлять искреннюю радость, когда узнавал о каком-либо неблагополучии в других странах, — например, если на Украине выявили чиновника-коррупционера, — но аналогичные события в своей стране его внимания совершенно не привлекали.

Эмоциональные реакции ура-патриота были резко поляризованными — подъем настроения и благодушие вызывало все, что связано с политикой Президента, успехами «ополченцев» на Донбассе, и резко негативные эмоции возникали при упоминании Украины, Америки, западных стран, а так же тех, кого называют «оппозиционерами» (это слово обычно употреблялось им с презрительно-уничижительными интонациями).

Думаю, что главные идеи «ура-патриота» и присущий его мышлению цинизм выраженные в явном виде достаточно точно иллюстрируют слова «ополченца», приведенные в статье Марии Эйсмонт:

— Нет никакой Украины. Нет войны между Россией и Украиной, есть война между Россией и США, а украинцы — лишь кусочки мяса.

— Ну ты скажи, Украина имеет право на независимость, имеет право вступить в Евросоюз? Или она всегда должна быть придатком России?

— Если Россия не против — пускай вступает.

— То есть ты считаешь, что любая страна, которая была в Советском Союзе, до сих пор должна быть нашей?

— Нет. Любая страна, за которую пролита хотя бы капля русской крови, может быть частью России.

— Но если они не хотят быть с нами?

— Знаешь, Миша, это как вопрос с женщинами. Не все женщины, с которыми мы спали, хотели с нами спать. Но мы были мужчинами и убедили их в обратном.

В большинстве случаев мировоззрение «ватника» было эклектично и внутренне противоречиво. Например, «ура-патриот» мог декларировать свою приверженность православию и в то же время восхищаться И. Сталиным. Оценка событий была пристрастной и зависела не от характера действия, а от того, кто был его субъектом. Все действия, совершенные теми, кто у ура-патриота ассоциировался с Россией, оценивались им безусловно положительно. При чем, нередко, это сочеталось с незнанием самых банальных фактов. Но в тоже время «ура-патриот» с готовностью развивал конспирологические версии и проводил геополитический анализ ситуации. Приведу два курьезных примера: