Читать «Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России» онлайн - страница 111
Андрей Гронский
Вот как описывала свои первые впечатления от встречи с Россией в середине 80-х гг. американка, психолог Фрида Порат:
Советскому человеку свойственно ощущение чувства собственной неполноценности, одновременно сочетающегося с верой в свою «исключительность», «особость».
Лев Гудков указывает, что принципиальное отличие «нашего человека» (советский, русский) от всех других, его неповторимость, могла получать на протяжении десятилетий самое разное наполнение — от утопии «нового человека», строителя нового, небывалого мира, его превосходства в моральном, психологическом, героическом или творческом плане, остаточного представления об уникальности «православной цивилизации русских», быстро распространившемся в 1990-х гг. после краха СССР, гордость за героическое прошлое, ракетно-ядерное превосходство, компенсаторное утверждение своей исключительности или защитный изоляционизм. Однако важно, что данная характеристика выполняет роль границы своего и чужого, не допуская сравнения с другими, а соответственно, переноса на «себя», применения к себе значений других обществ или культур».
На мой взгляд, эта черта имеет очень важное значение для понимания того социально-психологического процесса, который был запущен в 2014 году. Говоря об умонастроениях россиян весной 2014 года (поддержке аннексии Крыма и неофициального введения войск на территорию Украины) Лев Гудков сказал, что они были обусловлены тем, что манипулирование общественным мнением разбудило спящие имперские комплексы.