Читать «Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России» онлайн - страница 105
Андрей Гронский
Конечно же, в политических репрессиях не было ничего нового для России. Беспрецедентен был только их масштаб и кажущаяся безосновность. Ведь их жертвами могли становиться и случайные люди, и советские чиновники, преданно выполнявшие приказы Сталина (в частности, было репрессировано около 20 тысяч сотрудников органов государственной безопасности, в том числе наркомы НКВД Ягода и Ежов). Нередко в лагерях ГУЛАГа находились близкие родственники высокопоставленных чиновников, а первые были вынуждены, как ни в чем не бывало ходить на работу и не проявлять никакого недовольства.
Для того чтобы оценить масштабы репрессивной политики большевиков, можно провести сравнение с количеством жертв политических репрессий в другие исторические периоды. Авторы «Чёрной книги коммунизма» указывают, что за период 1825–1917 годов в России было приговорено к смертной казни за политические преступления 6360 человек, в 3932 случаях приговоры были приведены в исполнение, — 191 с 1825 по 1905 год и 3741 с 1906 по1910 год, — но большевики превысили эти цифры уже к марту 1918 года, всего за четыре месяца своего пребывания у власти. В соответствии с цифрами, указанными в этом же источнике в результате репрессивной политики советского государства в целом погибло 20 млн. человек. При населении СССР в 1953 году 108 млн. — это 18 %, т. е. почти пятая часть народонаселения.
Уголовное преследование диссидентов до 1960 года осуществлялось на основании п. 10 ст. 58 Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. («контрреволюционная агитация»), предусматривающего лишение свободы на срок до 10 лет, а с 1960 года — на основании ст. 70 УК РСФСР 1960 г. («антисоветская агитация»), предусматривающей лишение свободы на срок до 7 лет и 5 лет ссылки. С 1966 года также была введена ст. 190—1 УК РСФСР «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», предусматривавшая лишение свободы на срок до 3 лет. Иногда против диссидентов просто фабриковались дела по другим статьям уголовного кодекса. Кроме того, появилась новая практика борьбы с инакомыслием — объявление людей невменяемыми. Это позволяло без привлечения внимания мировой общественности изолировать диссидентов в психиатрические больницы. В качестве диагностических «масок» для репрессивных целей чаще всего использовались диагнозы «сутяжно-паранойяльное развитие личности» и «вялотекущая шизофрения».
Обращение с психиатрическими узниками было крайне бесчеловечным. Н. Адлер и С. Глузман выделили следующие стрессоры физического и морально-психологического характера, которым подвергались «пациенты»:
