Читать «Вот и лето прошло...» онлайн - страница 18

— Это всё — цветочки! Вы главное скажите: обещали нам на пятом этаже кухню вернуть, а она всё под складом, почему? А? Ответьте, вы ответьте!

Лариса Евгеньевна грудью прикрыла Фролова, слегка растерявшегося под напором вопросов.

— Тихо, Лаптева! Виктору Петровичу не за что пока отвечать. Он не виноват, что мы полгода без коменданта…

— Ладно, ладно, теперь комендант есть, — перебил ее Фролов. — Претензии ваши, товарищи девушки… женщины, понял. Примем меры, обещаю.

— Нам уже обещали! — не унималась Лаптева.

— Кто обещал, пусть отвечает, — нахмурился Фролов. — А я за свое отвечу.

— Ах, приятно слышать слово настоящего мужчины! — просияла Лаптева. — Только один вопросик: вы к нам в коменданты надолго?

Фролов помедлил и ответил честно:

— Как выйдет. Полагаю, не на всю жизнь.

— Ясно! — Лаптева сдунула челку, сверкнула хитрым глазом. — Жених приходящий. И уходящий!

Девушки, давно ждавшие этого момента, расхохотались.

А Лариса Евгеньевна взвилась от негодования:

— Ну-у, Лаптева!..

— Погодите. — Фролов уставился на Лаптеву. — Как звать?

— Меня? Лиза. А что?

— А то, что язва ты, Лизавета, ох и язва. Век тебе жениха не видать!

Он четко, по-военному развернулся на каблуке и носке и вышел из кухни. А девушки вновь грохнули смехом — на этот раз в адрес озадаченной, впервые не нашедшей что ответить Лизы Лаптевой.

…Лариса Евгеньевна с трудом поспевала за сердито шагавшим по коридору Фроловым и быстренько сообщала:

— Эта Лаптева, учтите, из самых-самых вредных! Где какой конфликт, там всегда она! А еще про нее говорят… конечно, только между нами, строго конфиденциально…

— Чего там «строго»! Строго говоря, права эта ваша Лаптева. На сто процентов права!

— По сути — возможно. Но по форме…

— Не в форме суть! — отрубил он.

И остановился перед дверью с надписью «УЧЕБНАЯ».

— Что здесь?

— Комната для занятий. У нас много вечерниц, заочниц. Только…

Она хотела о чем-то его предупредить, но Фролов, не дослушав, толкнул дверь, вошел — и остолбенел от визга девчонок в неглиже. Он вылетел как ошпаренный.

— В чем дело?!

— Да я же не успела сказать, — оправдывалась Лариса Евгеньевна. — Эту «учебку» временно под жилье отдали. Жилья ведь не хватает, а учащиеся как-нибудь приспособятся…

А что делать — приспосабливались. Занимались в институте, готовились к экзаменам в читальных залах. Труднее всего было тем, кому предстояло чертить курсовые и дипломные проекты. Чешские чертежные комбайны были закуплены в достаточном количестве, но где их ставить, когда закрыта учебка? Однако и с этим приспособились. Металлические основы комбайнов пылились на складе, а чертежные доски с них содрали и, выторговав у соседок по комнате пару часов в день, укладывали эти доски на обычные столы и горбились над ними, чертили.

В комнате Веры тоже трудилась над доской, лежащей на столе, худая, с острыми скулами, будто с годами вся засушенная Ирина. Таких обычно называют «воблами» или еще как-нибудь острят весьма небезобидно. Но с Ириной никакие остроты и никакие прозвища не проходили: достаточно было один раз наткнуться на ее ледяной взгляд — и желание острить как-то само собой пропадало, причем надолго.