Читать «История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития» онлайн - страница 954

Алексей Федорович Лосев

Здесь, в первую очередь, необходимо обратить внимание на роль вымысла и воображения, без которых немыслимы ни мифотворчество, ни поэзия. Воображение и вымысел составляют основу поэзии и роднят ее с мифом, причем степень их интенсивности доходит у Платона даже до обмана и вполне сознательной лжи в практике поэта и мифотворца.

С другой же стороны, этот вымысел основан на истине, воспринимаемой как непреложный закон и священное слово, неверие в которое равносильно богохульству{22}.

В своих подобного рода размышлениях о мифе Платон почти не имеет подлинных предшественников, кроме Гесиода, философствующего поэта, систематизатора и творца мифов.

3. Платон и Гесиод

Гесиод представляет "миф" как слово, направленное на нечто важное, значительное. С таким словом Кронос обращается к Гее (Theog. 169), а Сторукий Бриарей - к Зевсу, обещая ему поддержку в борьбе с титанами. Слово у Гесиода может вредить (Opp. 194), наставлять (206) - дидактика "мифа", с которым ястреб обратился к соловью, держа его в своих когтях, - развлекать, услаждая человека (фр. 163), выявляя истину в спорах и тяжбах (фр. 271), и быть носителем какого-то древнего благочестия (Opp. 263, с разночтением dicas - mythoys, "правда" - "миф") и самой истины (10 - etetyma - mythesaimen).

Гесиод терпеливо и настойчиво призывает в "Трудах и днях" слушаться "голоса правды" (Opp. 213). Не сама правда, а подобие правды в образе Пандоры (Opp. 70, Theog. 572), наделенной "лживой душой" (79), создает "прекрасное зло вместо блага" (Theog. 585) и "приманку искусную" для смертных (590). Но ведь Пандора сознательно послана богами в мир для соблазнов и испытаний смертных. Гесиод, как поборник правды (ср. также Hom. Hymn. I 176, о вере, основанной на правде), совсем не исключает воображения, вымысла и даже лжи из поэтического творчества. Наоборот, вдохновленный музами{23} певец познает то, что "в мыслях у Зевса" (Opp. 654 - 662), и внимает "мифу" муз (Theog. 24), которые владеют великим даром выдумки или той самой "лжи", что может быть ими выдана за "чистую правду" (вспомним Пандору, сотворенную богами как "подобие правды", и ее лживую душу). Однако при желании дочери Зевса могут и "правду рассказывать" (Theog. 27 сл.), распевая "прелестными" голосами о законах, "которые всем управляют" (66), и прославляя "добрые нравы богов" (67){24}; эти же музы мастерицы говорить ложь и правду, то есть соединять в "божественных песнях" воображение и реальность, "радуют разум" Зевса, "излагая подробно, что было, что есть и что будет" (38). Они обучили Гесиода умению воспевать прошедшее и будущее (32), что почти не отличает беотийского поэта-крестьянина от ахейского жреца Калхаса, которому в "Илиаде" как раз приписывался дар именно такого прозрения в прошлое и будущее при толковании настоящего (Ил. I 70).

4. Платон и другие поэты

При исследовании, однако, греческой классической поэзии нас поражает одиночество Платона в вопросе о силе воображения "слова" - "мифа" и о благочестивом, истинном характере выдумки.