Читать «История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития» онлайн - страница 1102

в) У Ксенофонта находим противопоставление человеческой личности и ее жизни материальным вещам, имуществу, деньгам. "Сохранить тело и оружие" (Anab. V 5, 13), "содержать стражей для имущества и тела" (лично для самого Кира, Cyr. VII 5, 84), захватить в городе "имущество" (chremata) и "тела" (somata пленных людей, VII 5, 73), деньги, города и тела их самих передать Киру (Anab. I 9, 12). Говорится об охране тела Кира, то есть его жизни, его самого (Cyr. VII 5, 59. 65). В Беотии и Афинах можно набрать "красивые и хорошие тела", то есть жителей, людей (Mem. III 5, 2). Воин именуется телом (Anab. IV 6, 10), а "свободные тела", отпущенные Лисандром, - это пленные из свободных граждан (Hist. Hell., II 1, 19). Таким образом, у Ксенофонта мы не находим момента гражданственности, постепенно выявляющегося у Фукидида, но зато его "личность" - soma оценивается наравне с имуществом, деньгами, оружием, то есть является тоже материальным фактором, например, в ведении войны, хотя и определенно ему противопоставляется. Впервые у Ксенофонта soma имеет оттенок несвободной личности, пленного, то есть человека, который, будучи по природе свободен, в силу обстоятельств теряет эту свободу. Вспомним при этом указанный нами выше текст из Аристофана, понимавшего soma уже просто как раба. Обе эти тенденции, как показывает исследование, в дальнейшем будут тоже развиваться.

§2. Платон и его эпоха

1. Платон

Платон пишет об устроении тюрем ради "охранения личной безопасности большинства", то есть, собственно говоря, "тел народа" (tois pollois ton somaton, Legg. X 908a). Однако у Платона мы находим главным образом учение о душе, которая сама "теловидная", имеет "вид тела" (somatoeides, Phaed. 83d) и поэтому приходит в Аид "наполненная телом". Вся глава 30 "Федона" (81bc, 83c - e) посвящена этой "теловидной" душе. В "Горгии" знаменитый миф о суде над мертвыми понимает души, пришедшие в Аид, как "облеченные в прекрасные тела", причем у самих судей "душа облечена глазами, ушами и целым телом". Оказывается, что судьи судят как бы еще живую, воплощенную в тело душу, а ее следует судить нагую, лишенную тела, саму по себе (Gorg. 523cd). Даже в Аиде (524bc) "тело сохраняет свою природу... все видимое" (величину, размер, толщину, язвы, раны, вмятины и т.п.). Судья Радамант, осматривая душу каждого умершего, видит, что она "избита, покрыта язвами, несоразмерна" (524de - 525a). Таким образом, происходит отождествление живого и мертвого тел, когда душа человека даже в смерти сохраняет физические качества и свою "теловидность", что чрезвычайно характерно для идеалиста - грека Платона, все еще не достигшего достаточной спиритуализации и отвлеченности.

Платон в своем телесном понимании души, вообще говоря, близок к досократовскому натурфилософскому представлению. У пифагорейцев, например (58 B 1a), тело является как бы принципом оформления души, которая, "будучи подобна телу", бродит по земле. В свою очередь, тело, по свидетельству атомиста Левкиппа (67 A 35), есть не что иное, как "кусок души" (psyches apospasma), то есть душа, видимо, мыслится здесь также материально. Мы не можем входить в обсуждение всех оттенков древнейшей соотнесенности души и тела, но эта соотнесенность, во всяком случае, является исходным пунктом всей античной философии. У Платона эта соотнесенность, во-первых, доходит до полного и уже сознательного отождествления, и во-вторых, переносится в чисто духовную область, так что понятие "телесной" души только у Платона впервые получает свой окончательный личностный характер, включая мораль и личную ответственность человека в загробном мире.