Читать «История античной эстетики. Последние века» онлайн - страница 718

В гимнах Прокла образ Афины усложняется. Она не только подательница мудрости, но богиня, "священный свет молниемечущая в лицо" (phaos hagnon apastraptoysa prosopoi, VII 31), "медосоветная" (40), преклоняющая свой "медовый слух" (meilichon oyas, 52) к человеку, душа которого совершенствуется от медовых сотов мусической мудрости (III 10). Афина посылает "плывущему по жизни тихие дуновения (galenioontas aetas)" (VII 47), дарует страннику счастливую пристань (olbion hormon, 32), спасает от "черных скорбей" (melainaon odynaon, 46) и, наконец, прославляется как "владычица" (potnia, 5), обладающая "радостным духом" (5); подательница не только мудрости, но и любви (erota, 34), исполненной мощи (menos, 34).

Внутрикосмический мир в комментариях к "Тимею" прекрасен, так как Афродита "освещает" (epilampei) его красотой, порядком, гармонией, "совместным единением" (coinonian), будучи сама "надкосмической причиной" (II 54, 19-23). Внутреннее единение мира, связующие его узы воплощаются в Эросе, неизменном спутнике Афродиты. Если Афродита источает красоту и гармонию на космическое тело, то Эрос укрепляет внутреннее единение и целостность мира (54, 24-29).

Афродита, воспетая Проклом в гимнах, - богиня небесная и земная. Она возносит душу от "безобразия" (aischeos) и "безумия земных страстей" к "великой красоте" (es poly fallos, V 14-15). Она исправляет жизненный путь человека "справедливейшими стрелами" (II 20) и укрощает "хладный порыв желаний" (21), преклоняя к человеку свое "острослышащее ухо" (14). Она изливает "силы неукротимые" (dynameis... adamastoys, 18), обладая "великим царственным источником" (pegen megalen basileion, 2). Ликийская Афродита - богиня родных мест философа, "царица" (basileida, 1), чье изваяние - символ "умного брака и умных свадебных пиршеств огненного Гефеста и небесной Афродиты" (V 5-6). Здесь образ Ликийской богини любви и красоты исполнен особого благоговения и морального пафоса как наставительницы человека, направляющей его на жизненных путях, оберегающей супружеские узы, очищающей от губительных страстей и приближающей людей к божественной душе вечного космоса.

Красота, по Проклу, пронизывает весь космос. Комментарии к "Тимею" буквально пестрят указаниями на то, что "красота в себе" и "первопрекрасное" реализуются непрестанно в красоте универсума, представленного как "разукрашенный", "блистающий красотой", "очень прекрасный" (I 368, 9-11). Прекраснейший космос наделен высшей красотой (330, 22; 331, 6, to calliston), он даже "пресыщен красотой" (calloys diacores, 332, 27-29), неизменно соучаствуя во "всеобщей красоте" (409, 31 - 410, 7). И эта красота особенно выделяется своей целостностью (II 305, 7-25), "единством" (hen cosmon, I 128, 28 - 129, 8), вмещая в себя "гармонический хоровод душ" (enarmonios choreia), "изобилие (choregia) божественной жизни" (332, 27). Все части космоса объединяются в идеальный целостный организм непрестанной деятельностью Вселенской Души (tes holes psyches), которую философ сравнивает с трагическим поэтом (tragoidias poietes drama poiesas), наблюдающим за правильной игрой актеров и являющимся единственной причиной разыгрываемой космической драмы (II 305, 7-25). Характерная для Прокла сценическая терминология неоплатоников уже была предметом специального изучения{74}. Развернутая картина человеческой жизни как сценической игры, поставленной великим хорегом - высшим разумом, или Единым, была дана еще Плотином в его трактате "О промысле" (III 2). Строгая распорядительность космического поэта-демиурга обеспечивает каждой душе в мире свою роль, свою маску и костюм. "Поэт вселенной" ставит трагедию на подмостках целого мира (III 2, 17, 27-58) и проявляет свое мастерство в строгом объединении всех замыслов театрального действа, так что в конце концов продуманность этой космической игры напоминает прекрасно налаженный музыкальный инструмент (17, 59-89).