Читать «ИСТОРИЯ АНТИЧНОЙ ЭСТЕТИКИ (ВЫСОКАЯ КЛАССИКА)» онлайн - страница 308

Лайонзом были полностью рассмотрены тексты тех 25 диалогов Платона, подлинность которых не подлежит сомнению. Хотя Лайонза интересовали только вопросы лексической дистрибуции, некоторые его выводы представляют интерес для терминологии платоновской эстетики.

Как показал Лайонз, три термина Платона techne, epistasthai и demioyrgos тесно связаны между собой. Demioyrgos - это всегда лицо, обладающее тем или иным искусством, techne (строительным, медицинским и т.д.). Процесс обучения человека "искусству" обозначается словом epistasthai. Таким образом, "искусство" у Платона - это всегда результат обучения.

Лайонз установил, что в текстах Платона с большой последовательностью противопоставляются понятия techne и physis и притом их значения никогда не пересекаются{119}.

Гораздо сложнее и запутаннее отношения у Платона термина techne к другим смежным терминам{120}. Вообще techne у Платона - это часть "знания" в целом, то есть episteme, a процесс обучения "искусству", epistasthai, - это просто частный случай более широкого процесса "узнавания", eidenai, которое ведет к приобретению уже "науки", episteme. Но в то же время techne совпадает частью своих значений и с понятиями sophia и arete, точно так же как в свою очередь эти последние в своих значениях тоже частично перекрывают друг друга.

Всего чаще Платон называет приобретение знания наиболее широким термином eidenai. Но в это eidenai y него входит два типа познания, которые он почти всегда различает: gignoscein, с одной стороны, и epistasthai, с другой. Epistasthai, как уже сказано, ведет к приобретению искусства; gignoscein ведет к приобретению пассивного знания, gnosis. Как известно, термин eidenai в словарях обычно определяют как "знать посредством размышления", а термин "gignoscein" - "знать посредством наблюдения". Лайонз, однако, приходит к выводу, что такое различение, принятое, например, в словаре Лиддла и Скотта, имеет, возможно, смысл для других античных авторов, но только не для Платона, у которого оба эти слова совершенно взаимозаменяемы, с той единственной разницей, что первое шире и употребляется почти в четыре раза чаще, чем второе. Eidenai с такой же легкостью употребляется Платоном в отношении наблюдаемых фактов, как и gignoscein, без всякого различия.

Но даже и различение между epistasthai и gegnoscein не проведено у Платона сколько-нибудь последовательно.

Sophia у Платона, по Лайонзу, - это может быть и techne и более широкое episteme, но это всегда высокое, редкостное, замечательное искусство, поднимающееся до благородной нравственности и добродетели{121}.