Читать «Две Юлии» онлайн - страница 222

Юлия Вторая стала поспешной, мы сталкивались с ней на протяжении зигзага молнии. Она сразу являлась рассеянной и ускользающей, у нее много было дел, и самых неожиданных. Ей нужно было отнести документы в Управление культуры, провести экскурсию к святому месту на другой берег Волги, встретить иностранцев. Теперь она меня с собой не брала. Напоследок я слышал что-нибудь такое: «Марк, а ты бы шел сейчас напрямую в парикмахерскую. Нельзя так себя запускать!» или «С тобой, конечно, обхохочешься, но мне надо заняться серьезными делами».

Не то чтобы я ждал помощи для себя, мне, кажется, всегда была очевидна абсолютная автономность наших жизней, но раньше между ними были притяжения и зависимости, нарушения в которых могли поколебать мир. То, что для меня составляло основу сущего, что я всегда мог забыть, я ждал теперь от других, как напоминание. Если бы здесь была Юлия, она бы навела порядок. Я так запутался, где она, что спрашивать у вечно сведущих было уже стыдно. Мне оставалось искать ее в своих записях, в невнятных начертаньях моей собственной руки.

Меня вызвали на кафедру, и выяснилось, что все преподаватели мной недовольны. Они составили что-то вроде сговора с целью привести меня в чувство или без жалости со мной расстаться. И если оглядеться, то, действительно, чем я мог им понравиться? Преподаватели вели строгий реестр посещений, опирались на семинарах на прытких учеников, а помимо лекций принимали их дома, присматривались к будущим дипломникам и аспирантам. Шерстнев решал свои проблемы тем, что дружил с угловатой однокурсницей, которая была заразительной активисткой в вопросах ученического перфекционизма, и они с удовольствием попивали чай с профессорами или их ассистентами перед трудными контрольными. Профессоров я считал людьми слишком занятыми, чтобы заинтересовать их собой. И общение без приглашения для меня всегда отдавало не столько невоспитанностью, сколько вульгарным школьным заискиванием. За недавние школьные годы я хорошо рассмотрел, что карьеризм последних комсомольцев никак не зависел от политического строя, он был врожденной формой существования, генетической задачей. Социальный дарвинизм произрастает из нацеленности на какое-то увлеченное выживание, из умения не терять времени, использовать информацию, куда-то торопиться. Но меня всегда поражало, как они отпрыгивают от солнца, как разработка их картонного карьера ведется не в ту сторону, где разыгрывается роскошнейший закат, их занятость никак не вязалась со счастьем, и в деловитости не было ничего нового для нашего мира. Надо было заявлять о себе, но это значило всего лишь громко и с пристрастием себя предлагать, то есть заранее от себя отказываться.