Читать «Пушкинский век» онлайн - страница 225

Сам Свиньин с горечью писал: «Наконец о моем Русском Музеуме можно сказать, что о турецком флоте под Чесмою — был. Его не стало, и может быть надолго не выищется другой чудак, который бы подобно мне употребил сотню тысяч, 15 лет жизни и трудов для собрания образчиков Русской славы, просвещения и ума! Когда уже дело сделано, когда уже пособить нельзя — начали тужить, начали понимать цель мою и достоинства покойника, которого при жизни — теснили, клеветали, огорчали! Увы, распродажа Музеума доказала мне жалкую степень нравственности и образованности наших бояр и всего первоклассного круга: вообразите, бывали случаи, что богачи приходили в Музеум зевать или торговаться из копейки — за сторублевую картину, когда за час перед тем заплатили Смурову 500 или 600 рублей за устрицы и шампанское».

Картинная галерея Строгановского дворца. Картина И. С. Никитина. 1832 г.

Самым значительным частным художественным собранием в Петербурге, бесспорно, была Картинная галерея бывшего президента Академии художеств графа А. С. Строганова, которая помещалась в его дворце на углу Невского проспекта и набережной Мойки. В пушкинское время галереей владели наследники графа. Строганов стал собирать картины, путешествуя по Европе в 70-х годах XVIII века. Затем в течение почти сорока лет он пополнял свое собрание. Среди наиболее замечательных картин его коллекции современники называли полотна Андеро дель Сарто, Рафаэля, Корреджо, Пуссена, Клода Лоррена, Бронзино, а также «живопись, написанную русским художником Андреем Матвеевым в 1723 году».

Галерея Строганова была открыта для посетителей ежедневно с 11 часов утра, однако, чтобы попасть в нее, требовалось разрешение хозяина.

Разумеется, ни в один частный музей нельзя было прийти прямо с улицы. Посетителями были, как правило, либо люди лично известные хозяевам, либо имевшие к ним рекомендательное письмо.

По специальным билетам, которые выдавала Дворцовая контора, допускались посетители в картинную галерею Императорского Эрмитажа. Не только для простого народа, но даже и для большинства из тех, кого именовали господами, двери музея были закрыты. В Эрмитаж предписано было пускать лишь «людей достойных и известных», имеющих «засвидетельствование об их достоинстве и качествах», то есть людей, занимавших определенное общественное положение. Являться в музей штатские обязаны были во фраках, а военные — в мундирах. Посетители в сюртуках не допускались.

Чтобы получить постоянный билет в Эрмитаж, следовало обратиться с ходатайством на имя самого императора. Такую милость весною 1832 года Жуковский испросил для Пушкина. «Посылаю тебе билет Эрмитажный, он на всю вечность. Его при входе отдавать не должно» — так говорилось в записке, приложенной к билету.