Читать «Пушкинский век» онлайн - страница 191
Аркадий Моисеевич Гордин
С помощью таких книгопродавцев, как Белизар, петербургские любители книги собирали ценнейшие, уникальные библиотеки. Библиотека Пушкина насчитывала 3560 томов на 14 языках и все время, по его словам, «росла и теснилась». Обладателей замечательных книжных собраний в Петербурге насчитывалось немало. Страстными собирателями-библиофилами были друзья Пушкина В. Ф. Одоевский, С. А. Соболевский, М. Ю. Виельгорский. Об одном собирателе-чудаке С. В. Салтыкове рассказал в своих «Приключениях лифляндца в Петербурге» В. Ленц. «Его значительная библиотека, — пишет Ленц, — заключала в себе величайшие редкости», но Салтыков «не позволял никому читать даже на переплетах заглавия его книг. Если называли при нем какую-нибудь книгу, он сам выносил ее и говорил: „У меня все есть…“» Главным поставщиком редкостей для его библиотеки был именно Белизар.
Роль книгопродавцев в духовной жизни Петербурга была значительна. И оттого власти приглядывали за ними пристально и опасливо.
Все «торгующие книгами российскими и в России издающимися» обязаны были «представлять в Комитет внутренней цензуры каталоги имеющихся у них книг». Ни одна книга, ни один эстамп не могли быть проданы без положенного разрешения. «Торгующие произведениями словесности, наук, искусств иностранных» строжайше обязывались «не продавать или выпускать в обращение каким бы то ни было образом книг, эстампов, нот с присовокуплением слов и т. п., не рассмотренных и не одобренных Комитетом цензуры иностранной», «Заграничные книги, присылаемые кому бы то ни было в Россию, представляются в запломбированном ящике, тюке или ином виде куда следует и не иначе возвращаются, как по разрешении Министерства внутренних дел». Наказание за отступление от установленных правил в этой области предусматривалось особенно суровое.
Действия цензуры распространялись и на библиотеки для чтения. Владельцы библиотек имели право держать у себя «те только книги, которые поименованы в одобренных цензурою каталогах или в рассмотренных реестрах».
Постоянное неудовольствие Николая I вызывала торговля старыми книгами. Царь опасался, и не без основания, что букинисты могут обходить запреты и распространять «вредную» литературу. А букинисты в 1830-е годы стали заметными людьми в столичной книжной торговле. Среди них были тонкие знатоки и ценители старой книги. Они снабжали любителей редкими изданиями. Не одна книга от них попала и в библиотеку Пушкина.
Старыми книгами торговали и «ходебщики». «С мешками, называемыми сорочками, на спине и на груди и с связкою книг в руке» они ходили по городу. Многие имели постоянных клиентов в литературных кругах и среди читающей молодежи, которым поставляли «в особенности запрещенный товар».
Старые книги были в ходу и в рыночной торговле «на развалах». Рыночная торговля книгами получила широкое распространение. На Апраксином, Щукином и других рынках были известны такие книгопродавцы, как Василий и Семен Олонины, Григорий Новинский, Василий Холмушин, Яков Матюшин (книгопродавец-антикварий, как называли его современники, собравший удивительную библиотеку, поставлявший редкие русские издания в Императорскую Публичную библиотеку и за границу). «Развал» устраивали обычно в центре рынка. На расчищенной от непролазной грязи площадке на невысоких подставках укрепляли широкую доску и на ней раскладывали товар. Книги были на все вкусы: новые и старые, произведения известных русских и иностранных писателей, а рядом — святцы, псалтыри, толкователи снов, азбуки, сказки о Еруслане Лазаревиче и Бове Королевиче, лубочные картинки.
