Читать «Пушкинский век» онлайн - страница 127

Точно так же и день накануне великого наводнения 7 ноября 1824 года был ненастным, дождливым, с резким, холодным ветром. Вода в Неве прибывала. В семь часов вечера на Адмиралтейской башне были вывешены сигнальные фонари — предупреждение об опасности. Ночью ветер усилился. «Длинная волна», огромный водяной вал, поднятый циклоном где-то далеко в Балтийском море, приближалась к устью Невы.

О размерах грозившего бедствия никто не догадывался. Праздные петербуржцы с утра отправились на набережную любоваться волнующейся, вспененной, грохочущей рекой.

Первыми, по обыкновению, оказались под водою острова. Около девяти часов утра воды Финского залива, кипевшие, как рассказывают, на всем обозримом пространстве точно в котле и окутанные туманом брызг, устремились на сушу. Под напором огромной массы воды прибрежные строения были мгновенно смыты. Люди спасались как кто мог; на бревнах, на плавающих кровлях, воротах. По словам очевидца, «некоторые лишились жизни при сем случае». Другой петербуржец, побывавший на следующий день на Васильевском острове, узнал, что в прибрежной его части не досчитывается несколько сотен домов. С удивлением увидел он развалины одного дома, возвышавшиеся посреди огромного пустыря. Но ему объяснили, что «отсюдова строения Бог ведает куда унесло, а это прибыло сюда с Ивановской гавани». Разбушевавшаяся река несла оторванные от причалов баржи, недостроенные корабли с верфей. В Галерной гавани большие суда и галиоты носились по воле волн и, как тараны, крушили уцелевшие еще дома.

В двенадцатом часу дня вода из Невы и каналов хлынула на улицы центральных районов города. Прохожие и любопытные, застигнутые быстро прибывавшим потоком, лезли на фонари, в окна домов, на деревья, цеплялись за балконы, взбирались на крыши карет. Некто Яковлев, застигнутый наводнением возле дома Военного министерства, подобно пушкинскому Евгению, залез на одного из каменных львов, стоящих на высоком крыльце дома, и просидел там, пока не спала вода. Кареты и дрожки начали всплывать, в низких местах лошади тонули в упряжи. Верховые лошади пустились вплавь. Вообще, животных гибло очень много — лошади в конюшнях, коровы, овцы и козы в хлевах. Кое-кто из жителей, спасая лошадей и коров, вводил их во второй и третий этажи — по доскам, приставленным к окну или положенным на лестнице.

Осада! приступ! злые волны, Как воры, лезут в окна. Челны С разбега стекла бьют кормой. Лотки под мокрой пеленой, Обломки хижин, бревна, кровли, Товар запасливой торговли, Пожитки бледной нищеты, Грозой снесенные мосты. Гроба с размытого кладбища Плывут по улицам!

(«Медный всадник»)

В более возвышенный юго-восточный угол города вода не проникла. Не были залиты Рождественская и Каретная части, а Московская и Литейная — лишь наполовину. Между тем в прибрежных местах напор воды был таков, что кое-где гранитные парапеты невской набережной оказались разломаны — огромные камни, особенно на пристанях, были сдвинуты или повалены. Волны с такой силой ударялись о стены Зимнего дворца, что брызги долетали до второго этажа. На Дворцовой площади темная зеленоватая вода крутилась, как гигантский водоворот. По воздуху неслись листы кровельного железа, сорванные с крыши еще не достроенного здания Главного штаба…