Читать «Пушкинский век» онлайн - страница 109

Людей из «общества» шокировали замашки, обычаи и нравы гостинодворцев. «Недавно случилось с одною моей знакомою странное происшествие, — говорится в „Письмах провинциалки“. — Она присела в лавке и раздавила блин, который положил на стуле второпях завтракавший сиделец».

Недалеко от Большого Гостиного двора, близ Екатерининского канала, находился Малый Гостиный двор. Между Большим и Малым Гостиными дворами — Перинный, или Бабий, ряд. Напротив, в первом этаже здания Городской думы, помещались лавки; те, что выходили на Невский проспект, назывались Серебряные ряды.

В нескольких минутах ходьбы от Большого Гостиного двора и Невского проспекта по Большой Садовой находились Щукин и Апраксин дворы.

В двухстах шестидесяти лавках и лавочках Щукина двора торговали всем на свете, начиная от изделий из серебра и кончая певчими птицами. Здесь можно было купить шерстяные и льняные ткани, свечи, разную посуду, обувь, немецкую и русскую одежду, иголки, нитки, ленты, травы и семена, фрукты, грибы, а также картины и гравюры.

На Сенном рынке. Рисунок А. Венецианова. 1820-е гг.

В Апраксином дворе, где было также более 200 лавок, торговали платьем, обувью, холстами, кожами, железом, новой и подержанной мебелью. Там же внутри был толкучий рынок, «мелочная продажа разного платья и разных вещей, составляющих потребность простолюдья».

О размахе торговых операций можно судить хотя бы по тому, что в течение 1830-х годов граф Апраксин, владевший Апраксиным двором, ежегодно получал от купцов, арендовавших у него лавки, около 400 тысяч рублей.

Светская публика предпочитала лавкам магазины.

Роскошные магазины лишь в редких случаях принадлежали русским купцам. Из их числа в 1820-е годы славился красивою наружностью и «обоняния приятным запахом, предвестником добрых товаров», магазин купца Барсукова в доме Кусовникова. Торговали здесь чаем всевозможных сортов, преимущественно китайским.

Большинство фешенебельных магазинов содержали иностранцы. Английский магазин, Итальянский, Голландский… Вывески пестрели иностранными фамилиями. Магазин лучших в городе шляп Циммермана, магазин отличных ситцев русского изделия Битенпажа, старейший в Петербурге косметический магазин Герке, магазин мужского платья Едера. «Прелестные галстуки можно найти в Итальянском магазине у Аничкова моста. Кстати об Итальянском магазине: знают ли наши читательницы и читатели, что французские перчатки, особенно лучших сортов, например дамские с розетками и мужские механические, скоро вздорожают! Это верно, потому что на них положены большие пошлины. Советуем запастись ими и уверяем наших читателей, что они нигде не найдут их лучше и дешевле, как в том же Итальянском магазине». Так усердствовала «Северная пчела». А в «Письмах провинциалки из столицы» содержится настоящий панегирик Английскому магазину Никольса и Плинке, который находился на углу Невского проспекта и Большой Морской. Это был первый в Петербурге универсальный магазин. «Английский магазин есть столица всех магазинов. Не знаю, почему он называется Английским, ибо в нем продаются русские, французские, немецкие и всякие товары, бриллианты и глиняная посуда, золото, серебро, бронза, сталь, железо, посуда, всевозможные ткани для женских уборов и платья, все принадлежности дамского и мужского туалета, и… вместе с духами, помадою и кружевами, вино, ликеры, горчица и даже салат в банках… Тут охотничье ружье, там хрусталь; тут кисея, ситцы, там шелковые ткани; здесь мужские шляпы, там дамские италианские; здесь кожаные чемоданы, ковры, тут бриллиантовые вещи и ордена, а там иголки; здесь готовые платья, плащи, шинели… Непостижимое дело! Мне кажется, что этот магазин должен называться не английским, а универсальным». По мнению «провинциалки», магазины выгодно отличались от гостинодворских лавок: «В магазинах… никто тебя не беспокоит. Товары лежат: смотри, любуйся, хочешь — купи, не хочешь — сядь и отдохни… Здесь не торгуются в магазинах: сказано слово и должно платить… Впрочем, купцы в магазинах такие вежливые, услужливые, так хорошо одеты и, кажется, такие образованные, что торговаться право стыдно».