Читать «Острее клинка» онлайн - страница 106

А Сергей, вглядываясь в незнакомца, уже узнавал его, и радость, безмерная радость, захлестывала Сергея.

— Феликс! — крикнул он, ринулся с крыльца и сгреб Волховского в объятья.

На крыльцо выбежала Фанни и не сразу разобралась, в чем дело, потому что муж и какой-то рыжебородый бродяга в непривычной для Англии ковбойской шляпе топтались, как два медведя, а вокруг них с лаем скакала Паранька.

Потом Фанни хлопотала у стола и, заражаясь их возбуждением, говорила:

— Как хорошо, что я пирог с утра поставила! Я ведь чувствовала — сегодня день будет особенный.

— А кроме пирога, еще кое-чего найдем в наших погребах? — весело спрашивал Сергей.

— Найдем, найдем, — спешила Фанни.

— Это не русская, — Сергей принял из рук жены бутылку, — но за встречу выпить сгодится.

Он разлил по стаканам шотландское виски.

Волховский, похоже, был смущен от такого бурного внимания к своей особе. Впрочем, дело было даже не в этом, хотя он и не привык за последние годы, чтобы вокруг него так хлопотали. Впервые после нескольких недель опасных приключений в Сибири, на Дальнем Востоке, в Японии, а затем в Америке, которую он пересек с востока на запад, Волховский находился среди своих, и одно чувство постепенно завладело им, вытесняя все остальное, — он в безопасности, в безопасности, он снова может жить и бороться!

Фанни с интересом рассматривала Волховского.

Он был уже немолод, да и пережитое в ссылке, наверняка, еще больше состарило его. Борода и усы скрывали нижнюю часть лица. Но характер этого человека все равно был щедро раскрыт — в голубых, по-молодому ясных глазах.

Одет он был в кожаную потрепанную куртку и брезентовые штаны, словно ковбой или золотоискатель; был у него вид человека, которому любы и по плечу всякие опасности и невзгоды.

Сергей поднял стакан:

— За твою звезду, Феликс!

Волховский прикоснулся своим стаканом к стаканам Сергея и Фанни.

— Звезду пленительного счастья? — Он улыбался устало и отрешенно. — Да, я снова начинаю жизнь. Но я хочу, чтобы мы выпили не только за меня. Выпьем за тех, кто остался в Сибири. За всех наших друзей, которых мы потеряли. За тех, кто еще вырвется на свободу. За нашу победу, я ведь, как и ты, несмотря ни на что, по-прежнему в нее верю.

Послесловие

Книги Кравчинского скоро завоевали мировую известность. Как свидетельствует исследовательница его творчества Е. Таратута, «Подпольную Россию» рекомендовал Владимир Ильич Ленин для пропаганды истории русского революционного движения.

В. И. Ленин в одной из своих статей о Льве Толстом отмечал, что мировое значение и известность Льва Толстого как художника и мыслителя отражает по-своему мировое значение русской революции, некоторые существенные стороны которой он в своих произведениях выразил. Интересно в связи с этим отметить, что Степняк-Кравчинский связывал интерес к своему творчеству со стороны мировой общественности с важным значением революционных событий, разворачивавшихся в России.

Так, в одном из своих писем жене Кравчинский пытается объяснить теплые чувства по отношению к себе со стороны прогрессивной английской общественности и, в частности, со стороны таких людей, как Фридрих Энгельс и Элеонора Эвелинг (дочь Карла Маркса): «Я понимаю, что мой личный успех похож на успех моей книжки: за мной стоит обширное движение, коего я являюсь так или иначе представителем, не только историографом…»