Читать «Жизнь в балете. Семейные хроники Плисецких и Мессереров» онлайн - страница 163

— Это то, о чем я мечтала.

В следующем магазине, увидев на витрине жакет, практически ничем не отличавшийся от того, что был куплен до этого, Майя вновь повторила:

— Это то, о чем я мечтала!

Майя купила и его!

— Эти туфли — то, что мне нужно, — говорила она в третьем бутике, прохаживаясь перед зеркалом в новых лодочках.

Дома эти туфли навсегда ставились на полку.

Одеваться Майя предпочитала у Пьера Кардена, которого очень любила, выделяя из всех законодателей мод. Тот отвечал ей полной взаимностью и создавал туалеты, которые она не только носила в жизни, но и в которых танцевала на сцене. Карден часто принимал Майю у себя. Я помню, как однажды мы приехали с ней в Париж и произошла какая-то накладка с гостиницей — нам негде было остановиться. Тогда Пьер предложил нам свою квартиру в доме напротив Лувра. Он предупредил, что там давно никто не жил, однако деваться нам было некуда. Когда мы пришли в квартиру, то невольно ахнули: пыль, скопище каких-то японских комодов, горок, шкафов… Она напоминала скорее склад антиквариата, нежели жилое помещение. Я тут же взялся за тряпку и щетку, чтобы навести хотя бы символический порядок. А потом пришел сам Карден с молотком и приколотил шторы к пыльным окнам, чтобы дневной свет не мешал Майе высыпаться.

Когда Майя с Щедриным переехали в кооперативный дом Большого театра на улице Горького, ныне Тверской, они решили одну из комнат приспособить для занятий. Большая комната выходила окнами на улицу Горького, там встал рояль Щедрина. Во второй комнате была спальня. А третью оборудовали станком и большим зеркалом до пола. Но скоро она превратилась в кладовку, набитую чемоданами, распакованными и нераспакованными сумками, ворохами вещей… Отыскать что-либо в этой комнате не представлялось возможным, а уж о том, чтобы заниматься в ней, и речи не было.

При этом Майя никогда не привязывалась к вещам и была очень щедра, порой даже слишком. Она без лишних раздумий вынула из ушей бриллиантовые серьги и подарила их Сильви Гиллем, которая поразила ее своим выступлением. А однажды сняла со стены рисунок Шагала с подписью автора и вручила его ошеломленному Ролану Пети.

Не меньше Майиной щедрости окружающих поражала ее неприхотливость. Объездив вдоль и поперек земной шар и перепробовав, кажется, деликатесы всех стран мира, она больше всего любила хлеб, намазанный сливочным маслом, и селедку, которую уважительно называла «селеда». Лакомств вкуснее для нее не существовало. Она рассказывала, как во время гастролей в Индии, на приеме у Джавахарлала Неру все блюда подавали на банановых листах, заменявших тарелки. При этом вокруг не оказалось ни одного прибора. Майя попросила переводчика поинтересоваться у господина премьера-министра, где же вилка, и получила ответ:

— Ну что вы, Майя! Есть это блюдо вилкой — все равно что любить через переводчика.