Читать «Последние четверть часа» онлайн - страница 2

— Привет!

Это Саид. С порога своего жилища он улыбается так, как улыбался при их первой встрече. Как будто ничего не произошло между ними.

Неужели, думает Шарлемань, я пришел сюда, втайне надеясь на это? Разве что сам того не сознавая…

— Зайдешь? Хочешь посмотреть, как мы живем?

— Ах это ты, Саид! — откликается Шарлемань.

Впервые он называет его по имени.

Отказаться? Саид может обидеться.

Фургон стоит не на самой земле. Колес у него, конечно, уже нет, но под четырьмя его углами — большие камни, врытые в землю, на них просмоленные бревна из шахты.

У входа ступенька.

Пол почти не прогибается под ногами.

Едва ступив в фургон, Шарлемань уже знает, что это начало каких-то событий. Почему? Может быть, потому, что просьба зайти исходит от Саида, от «них»…

Так или иначе, с этого момента все определяется для него тем смутным побуждением, которое заставило его безотчетно направиться в Понпон-Финет; и он мысленно возвращается к другой такой же прогулке, совершенной им месяц назад.

Примечательно, что в бедняцких поселках названия улиц всегда выдают тягу к природе, к зелени. Там всегда найдется улица Малиновок, улица Фиалок, переулок Маргариток. И часто свалку зовут лесом. Ведь многие из таких поселков ютятся на окраинах городов, там, где совершались прогулки во времена, когда еще не было машин и только появлялись велосипеды. Там город смыкался с живой природой, с берегами рек, которые давно уже стиснуты, одеты камнем, превращены в набережные и причалы и безнадежно осквернены. Вот, например, «Песня жаворонка» — это просто трамвайная остановка у шоссе близ чугунного моста, громыхающего колесами вагонеток над заводским депо.

Название Понпон-Финет идет из далеких времен. Оно отдавало стариной даже для наших дедов. Уже тогда рассказывали легенду о том, как однажды вечером юноша Понпон и девушка Финет были пойманы в кустах… С перепугу они согрешили. Имена их достались местечку. И не только ему. К фамилиям многих здешних семей издавна добавлялись Понпон или Финет, и трудно было угадать, кто и впрямь ведет свой род от них, а кто состоит в свойстве. Были Лебуа-Понпон и Понпон-Бриду, были Финет-Малезье и Лонгваль-Финет.

Радио в бараках иногда доносит песенку «В том краю, чье имя так прелестно…»

Понпон-Финет стоит на самом краю города, точно последняя каменная ступенька старого дома, глядящего на Шельду, низкая ступенька, вдавленная в землю среди травы.

Вечерами переменчивый ветер разносит голос кукушки во все стороны до самого закатного горизонта.

Много звуков раздается здесь по вечерам: соловьиные трели и пение кукушек — их тут особенно много, — шелест ветра в серебристо-белой листве тополей сливается с унылыми, зловещими звуками, тяжким скрежетом ржавого металла, лязгом гусениц землечерпалки, поворотного круга подъемного крана, чьи вялые, словно намокшие цепи болтаются над баржами, и с тяжелым грохотом бесчисленных подъемных мостов.

Детям запрещают играть на городских свалках, на крутых берегах пруда и напротив островка у старицы Шельды, которая скоро будет засыпана заводскими отходами и шлаком.