Читать «Костры Асгарда. Том 2. Воин Храма» онлайн - страница 12

— Покажите мне, что станете делать вы. Я подстроюсь под вас.

— Вы одержимы или безумны.

— Одержим вами и безумен от вас.

Леннар сам не знал, почему терпит это все. Кровь бешено стучала в висках, а губы Кадана были так близко и так манили к себе, что он сам не заметил, как оказался втянут в долгий и сладкий порочный поцелуй.

Кадан застонал ему в губы и попытался обнять за шею, и только когда пальцы его коснулись затылка Леннара, рассылая по телу дрожь, тот очнулся от наваждения и рванулся прочь.

— Я здесь не для того, — резко выдохнул он и сделал шаг назад.

— А для чего? — Кадан подался следом за ним.

— Ваш отец знает.

— Но я — нет.

Леннар молчал. Он знал, что глупо доверять мальчишке — столь взбалмошному и дикому, но именно сейчас разум плохо подчинялся ему, и он сказал наконец:

— Я должен передать королю Роберту письмо. Помогите мне, если в самом деле… — он замолк. Кадан ничего такого не обещал, и теперь Леннар уже корил себя за признание.

— Я помогу, — тихо сказал Кадан, — если вы подарите мне еще один поцелуй, прямо сейчас. И еще один — потом.

— Что вы можете сделать…

— Я поговорю с отцом. Он слушает меня. Но… прежде… — он наклонился вперед и прикрыл глаза.

"Я делаю это ради Ордена", — напомнил себе Леннар и коснулся губ юноши — но уже в следующую секунду утонул в объявших его теплых волнах и забыл обо всем.

ГЛАВА 4

Поцелуй все еще продолжал огнем гореть у Леннара на губах, когда вечером того же дня весь двор собрался в главном зале, чтобы послушать песни бардов.

И хотя Кадан считался пока только лишь учеником, от взгляда Леннара не укрылось то, что большинство обитателей замка предпочитает слушать его, а не пожилого наставника Талиесина с его волынкой.

Кадан пел чисто, без всякого музыкального сопровождения. Он сидел в центре зала, подогнув колени как девушка, и свет свечей, стоявших вокруг него, очерчивал его фигуру густыми тенями, так что все присутствовавшие могли получать удовольствие, разглядывая его — от этой мысли Леннар испытал в районе сердца неприятный укол. Новые страсти являли себя ему. Он хотел, чтобы Кадан пел только для него, и чтобы он один мог смотреть на него в такие часы. Кадан походил сейчас на духа пламени — душа, лишенная тела, обнаженная для всех.

"Моя душа", — проскользнуло у Леннара в голове, хоть он и не понимал смысла этих слов. Кадан никогда не был его. Да и быть не мог.

Кадан, должно быть, не видел людей, окружавших его в зале, утонувшем в темноте. Но взгляд его все время, пока он пел, был направлен Леннару в глаза — как будто он мог разглядеть его в окружающей темноте.

Он пел о героях древности и о королевствах, которые некогда располагались на этой дикой земле, о замках из серого камня и гигантских базальтовых глыбах, вздернутых из земли великанами. И Леннар не успел заметить то мгновенье, когда Кадан затянул балладу, которой не слышал, походу, никто из гостей — о северных землях, о свирепых завоевателях, о кровавых набегах — и о том, как норманнский воин увел за собой шотландскую девушку в плен.

По позвоночнику Леннара пробежала дрожь, как будто грани миров с треском соприкоснулись и встали на место — и тут же ощущение прошло, а песня вызвала злость. Все в ней было не так. А как должно быть — Леннар не мог сказать. Он слушал и слушал, борясь с желанием поправить каждый слог, и, наконец, не выдержал: рывком поднявшись с места, стал пробираться прочь. Он не видел, потому что повернулся к певшему спиной, как полнится разочарованием взгляд синих глаз. Только услышал, как Кадан сбился на одной из строк. И все же он довел песню до конца — и только когда прозвучали последние слова, поднялся на ноги, вежливо откланялся и попросил позволить ему отдохнуть.