Читать «Бремя имени» онлайн - страница 53

Израиль Исаевич остолбенел. «Что этот сторож болтает о галошах? Как же он, Израиль Исаевич, вернется домой без них по непролазной грязи? Ведь он и так всегда больше всего боялся сырости, потому что ему ничего не стоило простудиться… да еще и подагра!.. Он никак не мог взять в толк, что надо было от него сторожу!.. И вообще… как он будет выглядеть, когда вернется домой. Можно себе представить, какой концерт устроит ему Сара! А его старые галоши? Они ведь никуда не годятся… А может, их стоит снести Айзеку? Может, он их подлатает?..»

— А разве они не будут тебе малы? — робко спросил он Трофима в надежде спасти положение.

— Как раз впору! — отрезал Трофим. — У меня номер тринадцать.

— Вот видишь! — обрадовался Шапиро, — а у меня одиннадцать.

— Ничего! — угрюмо произнес Трофим, — подойдут!

Шапиро вспотел от волнения. Ошеломленный, он только и успел подумать: «Ведь он этак и все с меня снимет… Скажет, давай шапку, пальто, пиджак…» Торопливо сняв с себя галоши и бросив сторожу «прощай!», он вышел из конторы. На дворе стоял хмурый слякотный день.

«Да, — подумал он, — эта „прогулка“ в контору оказалась ошибкой. Жена его, Сара, была права. И вообще, почему он решил, что его там ждут не дождутся, что сторож бросится к нему с радостью? Ах, дорогой вы наш, Израиль Исаевич, пожалуйте, ждем вас, вот ваше кресло, раскройте ваши бухгалтерские журнальчики и начните работать… Ай-я-яй! Вот что получилось! Теперь Трофим взлетел высоко, а он, Шапиро, упал на дно…»

Так думал бухгалтер Шапиро, обходя лужи и стараясь не попадаться на глаза полицаям. И вдруг его словно бы обожгло, и липкий страх подполз к горлу и сдавил его. Ему показалось, что чей-то взгляд, злой и враждебный, следует за ним, и никуда от него не спрятаться.

— Что же будет, когда придут не за галошами, а за самой жизнью?

1945

Дача

звестно, что ближе к пожилому возрасту человек оглядывается на пройденный жизненный путь и в тревожной растерянности думает: а так ли, на самом деле, следовало его пройти?

Осознав, что отныне и навсегда на него надвигается старость, он, бывает, впадает в панику. Потрясенный этим открытием, он пытается противостоять предначертанью судьбы, дабы предотвратить, или, по крайней мере, замедлить неумолимый ход вещей. Со всей горячностью, пылом и далеко не остывшими еще желаниями он бросается в опасный омут удовольствий, — нередко даже женится на молодой в надежде продлить оставшиеся часы молодости. А иногда совершает еще какой-нибудь «героический» шаг. О, господи, чего только не наворотит наш брат-бедолага, восстающий против неумолимой природы!.. Правда, случаются и не столь драматичные истории, хотя и они, откровенно говоря, порою довольно-таки обременительны!..

Например, наш приятель Давид Александрович Фридман не совершил ничего страшного. Он просто решил построить дачу.

До этого же Фридман жил, не ведая особых треволнений. Это был большой и грузный человек, ходивший в тяжелых сапогах и говоривший звучным начальственным голосом. Фридман никогда не отказывался выпить стаканчик сухого или крепленого. Он любил посидеть в компании, попеть еврейские песни, рассказать пару пристойных анекдотов, хотя слушать предпочитал заведомо непристойные. И надо же, такого человека завертело, залихорадило. Но хотя инженер Фридман и работал в солидном московском тресте, где создавались разнообразные чертежи, он однако ж не имел ни малейшего представления, как строят дачу. Он просто не понимал, что строить дачу в наше время — это все равно что совершить переход через Красное море.