Читать «Победа Великой армии» онлайн - страница 140

— Попроси их подождать. Я еще долго буду занят и больше не хочу, чтобы меня беспокоили! — А потом, обратившись к Бейлю, сказал: — Кстати, это делегация сенаторов. Их привел граф де Ласепед, который хочет поговорить со мной о процедуре назначения. Это будет для меня хорошим началом. Но ты садись, Франсуа, так нам будет удобней.

Они расположились возле круглого стола, в креслах с прямой спинкой и подлокотниками, которые заканчивались, по последней моде, головами сфинксов, и принц Евгений заговорил:

— Я так же, как и ты, был изумлен решением императора. Я чувствовал, что он что-то замыслил, но никогда бы не подумал о его отречении. Он объявил мне о нем, когда я приехал в Париж, после того как мы с Неем обратили в бегство саксонских генералов-предателей. Единственное объяснение, которое он мне дал, сводилось к тому, что впредь он хочет посвятить себя установлению мира в Европе. Потом он заговорил со мной о регентстве. Он категорически отклонил кандидатуру Марии-Луизы, потому что она — дочь императора Австрии. Она должна посвятить себя воспитанию Римского короля. Оставались еще братья. Однако он явно не хотел, чтобы регентом стал Бонапарт. Почему? Может быть, боялся, что из-за этого он сам окажется в тени или что этот Бонапарт расчистит дорогу для собственных детей. Единственный, к кому он мог бы обратиться (так он мне сам сказал), — его брат Луи, муж моей сестры Гортензии. Но он рассчитывает назначить его на мое место, то есть сделать вице-королем Италии. Потому и выбрал меня. Я возражал, говорил, что у меня мало опыта и, разумеется, авторитета. Но он мне ответил, что в моем возрасте уже был первым консулом, и на этом дискуссию пришлось прекратить. А еще он мне сказал, что может рассчитывать на мою абсолютную преданность его сыну. Похоже, это волнует его больше всего. Мы долго спорили о практических деталях. Прежде всего, о титулах: он предпочел бы именовать меня императором-регентом, а не просто регентом, чтобы подчеркнуть преемственность Империи. Он даже пошутил о моем несносном предшественнике — регенте Филиппе Орлеанском! Много мы спорили и о нем самом. Он настаивал на том, чтобы, не будучи императором, вернуть себе фамилию Бонапарт. Я подчеркивал, как важно ему сохранить свое положение среди европейских монархов. Мы договорились, что его будут титуловать «его императорское величество принц Наполеон Бонапарт».

— Длинновато, — заметил Бейль.

— Зато этим все сказано. Остается только утвердить это распоряжение в сенате и Государственном совете. Не думаю, что они станут чинить препятствия. Поразмыслив, император решил не обращаться к народу, хотя конституция и дает такую возможность.

— Почему же?

— Он мне сказал, что если результат референдума окажется слишком благоприятным, то он пожалеет о своем отречении, а если слишком неблагоприятным, то это ослабит мою власть. В обоих случаях результат будет негативным.

— Император намекнул мне на «либеральную империю». Ты знаешь, что он под этим подразумевал?

— Он и со мной о ней говорил. Он не хочет опять открывать дверь множеству болтунов и разносчиков дурных новостей, будоражащих народ. Однако он полагает, что времена меняются и впредь нужно будет предоставить гражданам больше возможностей выражать свое мнение.