Читать «Бухарские палачи» онлайн - страница 14

   Выручить-то дехкане их выручили, но влетело это им в копеечку: за каждого из парней они выложили по три тысячи тенег. А как же, причитается ведь! Миршабу — налог за износ кандалов, судье — за приложение печати, раису — за беспокойства, а всем остальным, кто участвовал в разбирательстве, —тоже.

   — Ну и ну! — изумился один из палачей.

   — Что это ты удивляешься? Ты что, не видишь, что творится вокруг на наших глазах изо дня в день, — отрезал Курбан-Безумец.

   — В этом вся и штука, — парировал палач. — Никто даже и не удивляется! Хотя такое творится вокруг! Ну да ладно, что попусту говорить. Так, судья содрал налог. За что? За то, что пошевелив пальцами, вынул из кармана печать, обмакнул в чернила и пришлепнул к бумаге; допустим — это мзда за приложение печати. Его прихвостни и псы прочих начальников отправились в кишлак, схватили «виновных» парней и за эти свои «подвиги» получили деньгу; оставим без внимания мелочь: «подвиги» эти невиновным во вред, ну уж ладно, будем считать, что служаки потрудились. Но налог за износ кандалов... о таком я еще не слыхивал!

   — Преступника или того, кому приписывают преступление, ловят и цепляют на него кандалы, колодки, оковы. За каждый день, что узник таскает на себе эту пакость, он платит налог за пользование арестантским инвентарем. Это и есть «налог за износ кандалов». С неба ты, что ли, свалился, неужто только сейчас об этом узнал? — расхохотался Курбан-Безумец.

   — Речь о другом. Как можно драть этакий налог? -— разозлился палач. — Разве закованный бедняга блаженствует в кандалах и цепях? За что же налог?

   От души посмеявшись над наивным своим товарищем, Рузи-Помешанный пустился в объяснения:

   — Ты, я вижу, так и не понял главного. Да будет тебе известно: побор за износ кандалов — самый законный и справедливый из всех, которые взимают с заключенных. Носит узник кандалы и колодки? Носит! Стало быть, с каждым днем они стираются, портятся и в конце концов приходят в негодность. Любая вещь портится от употребления, а потому хочешь не хочешь, а плати, коли ты ею пользовался. Этот закон действует по всему белому свету...

   Хайдарча молча пожевывал нас, он не желал вмешиваться в пустые, по его разумению, препирательства Рузи-Помешанного и наивного палача. Хамра-Силач обратился к Хайдарче:

   — А как же все-таки с Ашуром?

   — Жил-был в Бухаре один ткач, его пряжу порвал телок одного старика, а за телковы грехи зарезали в Самарканде у одной старухи козла и отдали его тушу на козлодрание, — ответил присказкой Хайдарча... — Владелец коня выложил за «наиглавнейшего из преступников» Ашура пять тысяч тенег. Правда, мудрые отцы тумана «в целях охраны интересов бая» потребовали от Ашура расписку: «Обязуюсь отработать своему благодетелю долг...»

   — «Я сам до гробовой доски и дети мои до конца дней своих будем служить баю...», если Ашура вынудили дать такой документ, тогда все ясно и понятно, — произнес Рузи-Помешанный.

   — Хорошо, а как же ты, Хайдарча, вышел сухим из воды? — спросил Хамра-Силач.