Читать «Смерть ростовщика» онлайн - страница 33

— Все это мне ни по чем! — воскликнул я со свойственным гиждуванцам бахвальством. — Не то что потомки Файзи Святого, но если даже он сам воскреснет и преградит мне дорогу, я сумею сказать ему: «Посторонитесь!»... А когда надо ехать?

— Сегодня, сейчас!

— Ведь уже поздно. Пока я соберусь и выеду, будет час дня, до темноты останется всего четыре часа. В Розмоз за этот срок нельзя доехать в такую погоду. Дорога очень тяжела...

— Трудность этого дела в том и состоит, что надо съездить туда именно сегодня. Завтра вы привезете сюда двух человек. Они нужны здесь в четверг утром. Если все это не будет сделано к назначенному времени, смысл поездки теряется.

— Эх, — вскричал я, — будь что будет!

Бай пошел седлать лошадь, а я сидел, обдумывая предстоящее мне дело, и живо представил себе тридцатидвухкилометровую дорогу, всю занесенную снегом и покрытую льдом...

Вскоре бай вернулся в комнату и высокопарно произнес:

— Милости прошу, конь готов!

— Но объясните в конце концов — к кому же я еду и каких двух человек должен привезти сюда? — спросил я.

Бай рассмеялся:

— Верно, верно! Вот старческая рассеянность! За хлопотами я забыл объяснить! — промолвил бай. Пошарив рукой в боковом кармане, вынул оттуда запечатанное письмо и передал его мне. — В Розмозе есть весьма почтенный человек, арбоб Хотам. Вы заедете прямо к нему. Отдайте ему это письмо вместе с пачкой чая, которую я положил в ваш хурджин. Он найдет нужных мне людей и отправит их с вами.

Я сунул письмо во внутренний карман, надел толстый суконный халат бая и вышел из комнаты. Бай перекинул через седло хурджин, отвязал лошадь, взял ее под уздцы и вывел на улицу.

Я сел в седло и взял из рук бая камчу. Он вытащил из-за пазухи хорошую домашнюю лепешку и, подавая ее мне, сказал:

— В пути очень хорошо иметь при себе хлеб. Заключенная в нем благодать охраняет путника от опасностей.

Затем он молитвенно поднял руки и провел ладонями по лицу:

— Пусть пошлет вам бог светлый счастливый путь!

Я положил лепешку за пазуху и погнал лошадь.

* * *

Было очень трудно ехать по улицам города, заваленным сугробами снега. Поэтому я поторопился выехать на большую проезжую дорогу, ведшую к Мазарским воротам, хотя это было не совсем по пути. Выехав из городских ворот, я погнал лошадь у самой стены, миновал площадь Машки Сарбаз, выехал к Самаркандским воротам, а оттуда уже шла прямая проезжая дорога на Гиждуван.

На широкой дороге не было сугробов. Но обильный снег, прибитый и отполированный копытами лошадей и ослов, железными ободьями арб, превратился в сплошной сероватый лед, покрывший дорогу, подобно асфальту. При каждом шаге лошадь скользила, ноги ее разъезжались так, что она чуть не касалась земли брюхом. Все окрестности — поля, лощины, куда стекала вода во время таяния снегов, болота, дренажные канавы, вырытые для стока подпочвенных вод, каналы, овраги и низинки — были наполнены снегом. Куда ни посмотри — всюду лежал сверкающий, слепящий глаза снег.