Читать «Смерть ростовщика» онлайн - страница 30

—  Сделайте милость, выпейте пиалу чая.

Я садился. Он вынимал письмо и подавал мне. Я просматривал письмо и спрашивал:

—  Прочитать вам?

—  Нет, все не нужно читать, я сам уже прочел, не разобрал только некоторые слова — стар стал, глаза плохо видят. Достаточно, если вы прочтете места, которые я покажу вам. 

И он начинал показывать мне эти «некоторые места». Чаще всего это была та часть письма, в которой после обычных вступительных слов, излагалась суть и под которой в знак этого проводилась черта, чтобы облегчить чтение. Я читал это место. Если дело не выяснялось из этих строк, он говорил:

—  Прочтите и немного ниже.

Затем он заставлял меня прочесть еще несколько мест и, таким образом, указывая то на одни подчеркнутые строки, то на другие, заставлял меня прочесть все письмо за исключением начала, содержавшего обычные приветствия.

Он был любителем поговорить с образованными людьми. Когда бывал свободен от торговых дел, подзывал к себе прохожего муллу и затевал с ним схоластический спор на знакомые ему понаслышке религиозные темы.

Пытался старик втянуть в спор и меня. Но я уклонялся, ссылаясь то на неотложные дела, то на нелюбовь к спорам. В ответ он язвительно улыбался и говорил с упреком:

— Для бездарного шейха и мечеть тесна. — И старик пускался в наставления. — Вы, сударь, так отдались поэзии, что совершенно отошли от прочих важных вопросов. Не стоит с головой погружаться в чтение чужих стихов и даже в сочинение своих. Разве когда- нибудь разбогател хоть один поэт? Не надейтесь и вы составить себе капитал поэзией!

Он был знатоком религиозных правил, большим ханжой и старался каждый свой шаг согласовать. с предписаниями религии: входить в уборную обязательно с левой ноги, в мечеть или в дом — с правой. Это было постоянной его заботой. Он никогда не нарушал подобных правил и упорно наставлял других. Сына он держал в ежовых рукавицах, требуя, чтобы тот строго соблюдал предписание шариата. Он не разрешал ему даже курить чилим, хотя в Бухаре курили очень многие. Это не мешало, однако, сыну не только курить, но и пить вино, что было решительно запрещено исламом и в Бухаре строжайше преследовалось.

Бай был скуповат и сам проверял все домашние расходы. Сыну было приказано строго-настрого не тратить на себя ни гроша ни дома, ни вне дома. Зато дважды в год ему разрешалось устраивать с ведома отца угощение для друзей. Одно проводилось в принадлежавшем их семье загородном саду, другое — также за городом, на мазаре ходжи Бахауддина, во время гуляний на празднике Красной розы.

Гостей, которые также выбирались самим папашей, должно было быть не больше пяти-шести. К ним присоединялись два младших сына бая и один слуга. Однако мой приятель не ограничивался этим и тайком приглашал всех своих друзей.

В день, назначенный для приема гостей, бай выдавал сыну, рассчитывая на известных ему приглашенных, рис, сало и лепешки домашней выпечки. Мясо, морковь и лук он также покупал сам в соответствующем количестве. Чтобы отвезти гостей к месту пира, он приказывал заложить собственную арбу. Отведя младших сыновей в сторонку и дергая их для острастки за уши, бай строго приказывал им доносить обо всех лишних тратах или совершаемых в тайне от него проделках старшего сына.