Читать «Убийство в Ворсхотене» онлайн - страница 57
Владимир Владимирович Корнилов
Троекратно обнявшись, они направились в кафе «Дюпон», которое только открывалось. Официант нехотя снимал стулья со столов и лениво помахал вошедшим. Они привычно прошли в самый конец длинного, темного, прохладного зала, расположившись там за длинным столом на диванчике.
— Перед тем, как ты начал, скажи: ты знаешь, кто сбил «Боинг»? — серьезно спросил Питер.
— Точно не знаю. Но у меня есть версия. Боюсь, она не понравится никому — ни вам, ни нам. Ты уверен, что хочешь знать правду? — повторил вопрос Потапова Владимир.
— Нет-нет, — Питер, как бы защищаясь, поднял обе руки. — Если «она не понравится никому», то лучше ее и не знать, эту правду. «Любопытство сгубило кошку». Как писал китайский товарищ Сунь-Цзы в своем знаменитом трактате, «держи воина в неведении — и он совершит подвиг, не догадываясь, какая опасность его подстерегала».
— Это у вас особое брюссельское издание «Искусства войны»? Специально для депутатов Европарламента?
Питер рассмеялся.
— Ах да, тебя ж не проведешь с цитатами. А многие верят, когда я им выдаю экспромтом подобные цитатки. Даже записывают. Так что не удивляйся, если вскоре увидишь второй, третий и так далее том с фразами Сунь-Цзы. Кстати, о книгах. Скажи, ты Пикетти читал уже?
— Сейчас все читают Пикетти. Куда ж деваться-то?
— Так то-то и оно, — мрачно кивнул депутат. — Вот и я по долгу службы обязан его прочитать — все-таки я представитель как бы левой партии, должен быть знаком с творением, которое придется обсуждать на различных дебатах, с этим новым «манифестом современного Маркса». Но вот я эту книгу все читаю-читаю, читаю-читаю. И все пытаюсь понять, когда же там начнется что-то такое эдакое, важное, ради чего ее стоит читать, что-то неожиданное, новое, из-за чего весь этот сыр-бор. Ты не подскажешь, может, с какой страницы ее надо начинать?
— А ты сейчас на какой?
— Ну… На 35-й примерно…
— И надо полагать, читаешь ее аккурат 35 дней?
Мужчины дружно рассмеялись. Тут к ним соизволил подойти тот самый официант, который лениво махал им на входе. Владимир обычно не ел с утра, но сейчас он вдруг почувствовал голод — все-таки одной тушенки да рома с колой за последние сутки было маловато. Тем более что он понятия не имел, когда еще получится перекусить.
— Мне, пожалуйста, двойной эспрессо, газированную воду и яичницу с беконом и сыром.
— Вам яичницу на черном или белом хлебе?
— Вообще без хлеба.
— Совсем без хлеба?! — удивленно переспросил официант. Лазарев уже привык к этой реакции голландских кельнеров.
— Ты знаешь, сколько лет я живу уже в Нидерландах, — сказал Владимир Питеру, когда официант, принявший заказы, удалился. — Но никак не могу привыкнуть к этой вашей варварской традиции подавать яичницу на хлебе.
— А вот если я вернусь в Большую Политику, — улыбнувшись, сказал депутат, — первым делом внесу законопроект, согласно которому иностранец, отказывающийся есть яичницу на хлебе, не может получить гражданство Нидерландов!
— Что значит «если вернусь в Большую Политику»? А Европарламент — это «Малая Политика», что ли?