Читать «Буриданы» онлайн - страница 80

На перроне Алекса обыскали, но поскольку кроме портсигара и спичек у него в кармане ничего не было, отпустили, в отличие от спекулянтов, которые остались под арестом. Москва до сих пор была словно в осаде, и устроили эту блокаду не белые, а сами большевики. Казалось, что они поставили себе целью уничтожить жизнь в собственной столице: заградотряды останавливали поезда и конфисковывали все продукты, а если они что-то пропускали, это забирал уже патруль на вокзале.

Выйдя на улицу, Алекс пошел пешком в сторону комиссариата. Город без транспорта выглядел жутко, но что делать, если в Москве не осталось ни извозчиков, ни трамваев — лошади были съедены уже зимой, и, наверное, та же участь постигла бы и трамвайные вагоны, если бы они были из материала помягче. Да и кого этим несуществующим извозчикам и водителям трамваев возить? Большинство москвичей было или убито, или умерло от голода, или бежало за границу, или просто в деревню, остались лишь те, кому некуда было деваться, от силы тысяч двадцать душ. Вот улицы и пустовали, можно было долго шагать, не встретив даже собственной тени. Марта говорила, что это напоминает ей древний Рим, где после имперского блеска наступил день, когда на руинах форума паслись гуси — по мнению Алекса, сравнение не совсем уместное, поскольку в Москве давно съели даже голубей.

Ближе к центру появились первые прохожие. Людьми их можно было считать весьма условно, они больше походили на призраки — исхудалые, они с трудом передвигались, и на их бледных лицах отражалось даже уже не отчаяние, а безмерное безразличие. Они знали, что угодили в гигантскую ловушку, из которой нет выхода или, по крайней мере от них тут ничего не зависит. Да, с каждой из четырех сторон света к Москве шли армии белых, но дойдут ли они раньше, чем умрет последний житель? И дойдут ли вообще, ведь это была не первая их атака, несколько раз казалось, что вот-вот, и красные будут разгромлены, но в конце концов их все-таки отбивали. Словно пружина была запрятана во власти большевиков — пружина, готовая в любую минуту распрямиться и нанести ответный удар. Чем все в итоге закончится, предугадать было трудно, Алекс на фронте не был и не имел понятия, каков боевой дух у тех и у других, Хуго в свои редкие посещения, правда, излучал оптимизм, хвалил Троцкого, который, по его мнению, был полководцем лучшим, чем Наполеон, и обещал к осени сбросить белых в четыре разных моря, — но он и должен был так говорить, шурин давно связал свою судьбу с «красным Бонапартом».

Дойдя наконец до комиссариата, Алекс увидел знакомую толкотню у дверей. Если раньше жизнь в Москве сосредоточивалась вокруг универмагов, ресторанов и театров, то сейчас центром тяготения были государственные учреждения, в первую очередь те, где можно было что-то «раздобыть» или «выпросить». Без «бумаги» в этом городе не продавалось ничего, кроме чая, папирос и спичек, — даже мыло. Конечно, существовали еще рынки, которые регулярно «трясли», но где, несмотря ни на что, можно было купить по крайней мере хлеб — правда, за какую цену! На Рождество Алекс открыл свой тайник и вытащил оттуда последние три золотых червонца — раньше за такие деньги можно было опустошить пол-Елисеева, сейчас еле хватило на свиной окорок и черного петуха.