Читать «Буриданы» онлайн - страница 228

Боялась и Надежда. Первыми стали пропадать отнюдь не эстонцы, а местные русские, забирали всех, кто имел хоть какое-то касательство к белогвардейцам или чьи родители, родственники в царской России были дворянами, а также принадлежали к крупной буржуазии. Почему это делалось, Эрвин понять опять-таки не мог, ведь Гражданская война закончилась так давно, ее участники постарели, многие вовсе одряхлели. И вообще, они ведь не преступники, война есть война, обе стороны вооружены, к тому же был заключен мир, исчерпавший, по его мнению, тот конфликт, ибо осевшие в Эстонии русские, какого бы цвета они не были, попадали под юрисдикцию Тартуского мирного договора. Но большевикам, как видно, договоры и вообще право, как таковое, не указ... А чего боялась Надежда? Эрвин спросил об этом Германа, брат сперва не хотел говорить, но потом признался, что жена выехала из России по поддельному паспорту. Он рассказал Эрвину биографию Надежды, которая была сложной, запутанной и, по мнению Эрвина, содержавшей в себе изрядную долю вымысла, как, например, то, что Надя, будучи еще ребенком, якобы разгуливала в соболях. Но, даже если это было правдой, разве если не мифическое, то давно исчезнувшее богатство сгинувшей в Сибири семьи могло теперь, спустя четверть века, быть причиной, по которой Надю стали бы преследовать? Так он Герману и сказал, тот ответил, что, и по его мнению, Надя несколько преувеличивает опасность, но просил на всякий случай никому не говорить о прошлом жены, что Эрвин, естественно, и обещал.

Могло ли все пойти иначе, если бы Эстония не вступила в Советский Союз, спросил Эрвин себя. Да, он был убежден, что могло, даже если б правительство продолжал возглавлять тот самый Варес, к которому в их семье относились весьма иронически. Социализм не обязательно должен быть синонимом беззакония, в конце концов национализацию тоже можно было провести цивилизованно, компенсируя владельцам хотя бы ту часть имущества, которую они заработали собственными руками. Взять те самые пятнадцать гектаров, которых лишился его отец. Он ведь никого не эксплуатировал, почему у него безвозмездно отняли плоды его трудов? Увы, парадокс, как Эрвин задним числом понял, заключался в том, что правительство Вареса было приведено к власти именно Советским Союзом и именно с целью присоединить к нему Эстонию. Создавалось впечатление, что это была хорошо спланированная акция, чуть ли не спектакль, на исполнение ролей в котором ангажировали разного рода недовольных и среди рабочих, и среди интеллигенции. Эрвину тоже довелось сыграть в этом спектакле небольшую роль, целый месяц он с энтузиазмом вырабатывал внешнеполитический курс нового правительства, и теперь у него было противное ощущение, что его просто использовали.