Читать «Буриданы» онлайн - страница 191

— Народ не будет жить хорошо до тех пор, пока эстонскую картошку не начнут вновь продавать на петербургском рынке, — перебил Алекс.

— Петербургский рынок я тебе обещать не могу, но что Германия отменит таможенные сборы, это гарантирую, — разоткровенничался Адо. — Ведь сейчас совершенно ненормальное положение, мы не можем политически ориентироваться на Англию, это нам экономически невыгодно. Черт побери, со времени выкупа хуторов эстонец никогда так плохо не жил, как сейчас. Я вот тоже, сам видишь, хожу в дырявых носках, хотя я далеко не последний человек в нашем союзе, можешь поверить. Теперь вот должен перебраться в Таллин, меня пригласили работать в наш штаб, но денег не хватает даже комнатушку снять. В столице все в десять раз дороже…

Итак, Алекс оказался прав — сводный брат пришел отнюдь не для того, чтобы обсудить результаты референдума.

— Может, поможешь немного, временно, пока стану на ноги. Я понимаю, тебе тоже непросто, дети еще мало зарабатывают, но хутор же приносит тебе неплохой барыш…

Хутор — это был всегда последний аргумент, который Адо, приходя одалживать деньги, бросал на кон — потому что хутор достался после смерти мамы Алексу. Конечно, раньше, когда у Алекса водились деньги, он вкладывал туда немало, но сводные братья были все равно на него обижены и при каждой возможности царапали его совесть.

Кончилось тем, чем должно было кончиться, Адо получил деньги, не так много, как просил, но все же, и попрощался, весьма довольный — наверное, боялся, что уйдет ни с чем.

— Когда меня выберут в парламент или поставят на должность министра, возьму Эрвина в советники, — пообещал он в дверях.

Алекс не стал говорить, что сын вряд ли захочет якшаться с нацистами, — мало ли что в жизни может случиться, разве он сам в свои лучшие дни мог подумать, что будет трудиться на большевиков?

Оставшись один, он снова сел за стол и раскрыл газету, но тут же отбросил — ну, не мог он после завтрака сидеть дома сложа руки, не привык, раньше он в это время давно бы уже вышел из дому, в контору — но где была его контора сейчас?

— Марта, пойду, посмотрю, как там на рынке. Что-нибудь нужно?

Но жена только покачала головой.

В прихожей Алекс столкнулся с Лидией — младшая спешила в школу.

— Что вы сейчас рисуете? — поинтересовался он.

— Натюрморт! — сообщила Лидия радостно — дочь была в восторге от новой специальности. Алексу ее учеба, правда, обходилась недешево, но он не жаловался — было приятно знать, что в семье растет и художница. Марта к увлечению дочери относилась скептично, она не была уверена, хватит ли той таланта, но препятствовать все же не стала, считая живопись более невинной забавой, чем тайный кружок марксизма, куда Лидия ходила в прошлом году; когда Марте удалось вытянуть из Лидии это признание, она устроила ей головомойку.

На улице дул обычный позднеосенний пронизывающий ветер, и Алекс с удовольствием поднял бы воротник, однако он не хотел выглядеть рядом с дочерью мужланом, Лидия смотрелась шикарно в своем новом пальто и красном берете, который послала ей в подарок германская невеста Германа, один идущий навстречу студент, по крайней мере, приветствовал ее с явной симпатией.