Читать «Красная таблетка. Посмотри правде в глаза!» онлайн - страница 13
Андрей Владимирович Курпатов
Группа ХЗ и БГ
Итак, давайте уясним это раз и навсегда: никто нас спасать не будет. Помощь не придёт, и надеяться нам не на кого. Другим людям, кстати, тоже не на кого надеяться. Так что мы все в равном и незавидном положении.
Правда в том, что никому до нас нет никакого дела. А если кто-то что-то для нас и делает, то только потому, что это ему самому по каким-то причинам сейчас нужно. То есть он делает это не для нас, а для себя.
Возможно, он хочет, чтобы вы его любили, и готов ради этого (не ради вас!) на всё. Или, может быть, план в том, чтобы сначала одолжить вас, а потом этим воспользоваться (не факт, кстати, что он или она это осознаёт).
Впрочем, есть и куда более тривиальные причины. Например, какой-то человек просто хочет «быть хорошим», а потому и лезет из кожи вон, чтобы вы это признали. Это уж точно ничем хорошим никогда не заканчивается.
Нам частенько предлагают бесплатный сыр в мышеловке. Искушение воспользоваться предложением велико: вы же вроде бы ничего не теряете — отвечаете любовью и благодарностью, а за это получаете что-то материальное и фактическое — поддержку, например, деньги, секс.
Кажется, что это хороший обмен, выгодный.
Но значит это — сейчас внимание! — буквально следующее: вы, возможно сами того не ведая, влезаете в долги. И да, считайте, что проценты уже начали капать. Пройдёт время, и за эту «помощь» с вас спросится — так или иначе, но вы точно не отвертитесь. Платить придётся.
Кто-то, превозмогая неприязнь и глотая разочарование, будет долгие годы терпеть ненавистного супруга. Кому-то придётся отбывать наказание на работе, которая эмоционально его опустошает, потому что «надо зарабатывать», а других вариантов нет.
Оплата по этим долгам не буквальная, да и долг этот, возможно, спросит не тот, кто его дал, а некто третий, нечто третье. Впрочем, существа дела это не меняет, и тяжесть выплат от этого легче не становится.
Может быть, в какой-то момент вас бросят, обменяют на кого-то другого, а вы и не знаете, как это — жить без чьей-то помощи, любви, понимания. Но помочь будет уже некому, и прежнего бесплатного сыра, есть риск, вам уже не предложат.
Так или иначе, но этот круг замкнётся. Точнее — мышеловка захлопнется.
Сам этот подход — жить за счёт других людей, благодаря их помощи и поддержке — крайне рискованная игра. Крайне. И не важно: вы только берёте в долг, берёте и даёте или только даёте. Правда в том, что адекватной формы отношений, правильной формы, мы так и не нашли.
И никто нас этому не учит, никто не говорит — как?
Из психотерапевтической практики
В 90-х я работал психотерапевтом на кризисном отделении психиатрической больницы в Санкт-Петербурге. В отделение поступали женщины с острым стрессом — у кого-то погибли дети, кто-то подвергся жестокому насилию, кто-то стал жертвой деструктивной секты, а от кого-то... ушёл муж.
Да, сейчас это может показаться странным, но попытайтесь себе это представить.
Советское половое воспитание было, прямо скажем, далеко от идеала. Считалось, например, что женщинам секс не нужен, что это чисто мужская потребность («Мужикам одно надо!»). А поэтому всякий советский мужчина был своей женщине как бы должен — он её вроде как сексуально использует, но за это содержит, должен терпеть любое её настроение, на всё соглашаться.
Конечно, всё это не объявлялось открыто, но соль межполовых отношений от этого слаще не становилась. Женщине совершенно необязательно что-то своему мужчине высказывать, ей вполне хватает и других «женских» средств: надутые губы, гримаса неудовольствия на лице, презрительный взгляд, специфический тон голоса, от которого у мужчин волосы на загривке встают дыбом. А для катастрофы больше ничего и не нужно, хватит и этого эмоционального шантажа с последующей взаимной ненавистью.
В таких патологических браках пары жили десятками лет. Просто «нельзя» было разводиться — нехорошо, не принято, предосудительно. А в случае чего женщина и в профком могла обратиться, и в парторганизацию, чтобы неверного мужа пропесочили как следует на общественном собрании.
Женщины это знали, и многие, пусть и неосознанно, но этим своим положением пользовались. За счёт действовавшей тогда общественной морали они имели своего рода «моральную» власть над своими мужчинами.
А потом СССР распался, и браки тоже посыпались. Мужчины уходили от своих жён после двадцати и даже тридцати лет совместной жизни, как будто ждали этого шанса всю свою жизнь. Вылетали из этих браков словно пробки из-под шампанского: заводили любовниц, новые семьи — в общем, жгли не по-детски. Прежние жёны оказывались у разбитого корыта, но это полбеды. Действительная трагедия состояла в том, что многие не умели без своих мужей жить.
У женщины, которая столько лет провела «за каменной стеной» брака, могло не быть дельной профессии, а тем более какой-то коммерческой хватки. То есть иногда они даже прокормить себя не могли, не говоря уж о том, чтоб «зажечь». Детям было на них наплевать (наплевательство тогда вообще стало входить в моду). Круг общения — никакой, потому что все свои эмоции они растратили на то, чтобы и самим страдать, и над мужьями измываться: «Я потратила на тебя свои лучшие годы!» и т. д.
Допускаю, что и мужья эти были, прямо скажем, не подарок. Но и они, справедливости ради, не находили потом счастья. После стольких-то лет существования в патологическом браке (в котором они сами, со своей стороны, в равной мере участвовали) это непросто. Но не наша задача решать, кто был здесь прав, а кто виноват. Перед нами лишь факт — люди жили в долг, а потому счёт, пусть и с большой отсрочкой, был выставлен им обоим.
Когда нищий берёт в долг у нищего — это почти всегда заканчивается поножовщиной.
