Читать «Пионеры — герои» онлайн - страница 37

После того как люди поели, передохнули, он прошамкал:

— Пойдёмте…

Пётр Фёдорович сказал племяннику:

— Теперь народ поведёт старик, а нам можно и назад. Запомни дедову хату.

Первыми подошли к Володе Николай Ильич и Терёхин. По очереди обняли его. Их глаза блестели на тёмных от пыли лицах. Володя смотрел в эти глаза, и ему хотелось сказать что-нибудь значительное. А из груди вырвался только вздох и обыкновенное «до свидания».

…Дорога к дому казалась гораздо длиннее. Володя спешил. Спешил, чтобы сказать матери: «Прошли наши. Прошли! На свободе они!»

В сентябре внезапно начались облавы, а в домах минчан скрывалось ещё много раненых, бежавших из плена.

Теперь отправляться в лесную деревню, к партизанам, Володе и раненым было намного опаснее. У лесных троп — фашистские засады, по сёлам рыщут полицаи, а на выходах из города — усиленные заставы.

Однажды Володя нарвался на засаду, осколок гранаты задел плечо.

Но что значит эта царапина по сравнению с теми мучениями, которые переносит раненый Игнатюк. Всё тело его — сплошная рана.

Лейтенанта, Рудзянко его фамилия, уже несколько дней назад забрала к себе тётя Женя.

В один из вечеров к Ольге Фёдоровне пришёл Пётр Фёдорович, торопливо сказал:

— Взяли Семёна Лукича! Лётчика я должен сегодня от вас переправить, а лейтенант пойдёт в лес. Медлить нельзя. Раз уж арестовали одного из нашей группы — значит, фашисты напали на след.

Пётр Фёдорович подошёл к Володе, положил ему руку на плечо:

— Лейтенанта поведёшь ты, Владимир. Возьми! — и отдал племяннику свой пистолет.

На улице темень, ветер, холодный дождь. Реку в центре города переходили по тому мосту, под которым Володька поджидал когда-то бежавших из плена.

Володя старался идти рядом с лейтенантом, но тот сильно припадал на одну ногу, отставал.

Как только булыжник кончился, идти стало совсем трудно: ноги разъезжались на скользкой траве.

— Товарищ лейтенант! — позвал Володя далеко отставшего попутчика. — Сейчас хорошая дорога пойдёт.

Ждал: должен был уже появиться твёрдый проезжий большак у лесной опушки.

Рудзянко ковылял уже в двух метрах и неожиданно сделался белым, словно обсыпанным мукой. Попал в яркий свет направленного на него фонаря.

Рядом с ним — солдат в пилотке. Хлопает раненого по бокам, шарит в его карманах.

Володька выхватил из-за пазухи пистолет.

— Ложись! — крикнул лейтенанту и одновременно выстрелил несколько раз в сторону света.

Упал, прижимаясь к мокрой траве.

Рядом разорвалась граната, ударило чем-то тупым в бок. Но Володька мог ползти. Пистолет был в руке. Пополз к укрывшемуся в чаще безоружному лейтенанту.

— К дороге будем пробиваться, — сказал Володя, — пока не начало светать…

— Не могу… к дороге, — едва слышно проговорил Рудзянко. — Не могу я, рана… не даёт.

«Как же теперь? Ползком? До деревни, где живёт дед-проводник, можно добраться дня за три. Однако днём не поползёшь: остановят».

Володя впервые почувствовал, как жжёт в боку. «Значит, ранен».

Потрогал рану, она была горячая на ощупь, даже сквозь куртку.