Читать «Фантомные боли» онлайн - страница 17

Марина стала расстёгивать Алексею рубашку и перешла к молнии на джинсах. Алексей закусил губу.

– Ну, конечно, я тебя люблю и уже скучаю, – с трудом выдавил он из себя. – Да, всё помню, и всем всё передам. Пока. До завтра.

– Я думала, ты ещё час будешь висеть на телефоне, – сказала Марина, надув губки.

– Ну я и так сократил беседу, как смог. А теперь я весь твой, – с придыханием сказал Алексей и стал развязывать бантик на бретельке боди…

Утром, наливая Марине кофе, Алексей сказал, что должен заехать к матери.

– Неохота, но придётся там побыть пару часов, – вздохнул он.

– Ну, мать – это святое.

– Она очень тяжёлый и непростой человек. Уже несколько раз ко мне приезжала во Францию погостить – минимум на два месяца. И всё по известному сценарию. Сначала три дня радости и экзальтации, а потом начинаются бойкоты и голодовки.

– Боже мой! Да из-за чего? – удивилась Марина. – Она же радоваться должна, что к сыну и внуку едет. Ну, как там у неё с невесткой, – это я уж не знаю.

– Просто она приезжает как турист. А у нас там обычная повседневная жизнь. И я, между прочим, не в отпуске. В выходные хочется просто отдохнуть, а ей экскурсии подавай. Ну вот, всё это начинает бродить, накапливается раздражение, и она выбирает того, кто, по её мнению, был недостаточно учтив или, опять же, по её мнению, её оскорбил, что ещё хуже. И все пребывают в страшном напряжении, потому что никогда не знаешь, к чему она прицепится. Иногда скажешь что-нибудь абсолютно нейтральное, а через три дня она всё это перевернёт с ног на голову, сама из-за этого себя накрутит, оскорбится, и понеслась душа в рай… Причём никаких криков или скандалов – всё говорится тихим и ровным голосом. Вот в прошлый её заезд, прикинь, сидим вчетвером в воскресенье, завтракаем. Прекрасный солнечный день, птички поют. Я наливаю ей кипяток в кружку с кофе и оставляю место для молока. Она добавляет молоко и говорит: «Что-то кофе теперь холодный». Я опять доливаю кипяток. Мать говорит: «Теперь слишком горячий». – Разбавляет молоком. После паузы: «Теперь опять слишком холодный». Я добавляю кипяток. Она пробует и говорит: «Теперь нормально». Только все облегчённо вздохнули, как она говорит: «ВРОДЕ БЫ нормально».

Марина рассмеялась.

– Ты мой бедненький! Я так рада, что ты мне всё это рассказываешь. Ведь так важно, чтобы рядом был человек, который тебя понимает и всегда готов выслушать.

– Ты представить себе не можешь, что ты для меня значишь.

Алексей посмотрел на часы.

– Я бы с бо́льшим удовольствием остался тут с тобой на весь день.

– Я тоже. Но у меня есть некоторые дела, а вечером мы снова увидимся. Ты мне напиши, когда будешь от маменьки уходить.

* * *

Мать Алексея, Вера Сергеевна, седовласая ухоженная женщина лет 70, худощавого телосложения, среднего роста, с властными чертами лица и тонкими сжатыми губами, встретила сына сдержанно. Прошёл уже почти год с её последней поездки к сыну во Францию. С тех пор накопилось море обид, да что там, – целый океан – на сына, на невестку, на весь мир, на всех и на каждого по отдельности. В каждом слове, в каждом действии сына и невестки ей видился подвох – попытка её оскорбить и унизить при любом малейшем случае. Каждую невинную фразу, брошенную мимоходом, она анализировала часами, чтобы прийти к единственно верному, с её точки зрения, выводу – фраза хоть и невинная, и вроде как нейтральная, но со скрытым смыслом, который заключался в том, что её вот таким изуверским способом хотят оскорбить и унизить. Обида накапливалась постепенно, подкреплялась неоспоримыми доказательствами. За пару недель отдельные эпизоды складывалась в единое полотно неприятия, недоверия и даже ненависти. Её ничто не радовало, она сама страдала от этого, но ничего не могла с собой поделать. И невестка – тоже та ещё штучка. Отхватила себе такого замечательного мужа, как её сын, и живёт себе припеваючи.